Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Несмотря на мрачные прогнозы прессы, что новый лейбл является не больше чем проектом тщеславия, в короткий срок Swan Song приобрел гораздо больший успех, чем даже эгоцентричный Пейдж и Грант могли себе представить. Когда в этом же году и первый сингл Bad Company ‘Can’t get enough’

, и альбом Bad Co

. заняли первые строчки в Америке, казалось, что Swan Song действительно гораздо больше, чем игра самолюбия. В течение года альбомы всех четырех артистов Swan Song — Zeppelin Bad Company, Мэгги Белл и The Pretty Things — находились в Американском Топе-100. По иронии судьбы, альбом Bad Company был записан в Хэдли Гранж при помощи мобильной студии басиста Faces Ронни Лейна, в 1974-ом изначально забронированной для Led Zeppelin, которой они не смогли воспользоваться, как сказал Пейдж, из-за того что Джонс «плохо себя чувствовал». Наиболее вероятной причиной было то, что Джонс все еще решал, останется он с группой или нет. Во всяком случае, Грант смог найти выход из положения, отправив туда вместо Zeppelin группу, с которой Swan Song заключила свою первую и самую престижную сделку. «Грант предложил нам приехать туда и использовать оборудование, чтобы записать несколько песен, — говорит теперь Пол Роджерс. — Мы репетировали как сумасшедшие, приехали и записали целый альбом — сколотили его сразу полностью. Это было отличное место, отличная атмосфера, ну, вы понимаете».

Имея время в запасе и деньги на руках, Пейдж направил внимание на увеличение своей растущей коллекции странной и удивительной собственности, заплатив актеру Ричарду Харрису 350 тысяч фунтов — тем самым превзойдя Дэвида Боуи — за знаменитый Тауэр Хаус в лондонском Холланд-парке, которым и владеет до сих пор. Здание было спроектировано Уильямом Берджесом в неосредневековом стиле и завершено всего за год до его смерти, в 1881-ом, и, по словам его биографа Дж. Мордон Крука, Тауэр Хаус был «дворцом искусства», в котором магическое и алхимическое творчество архитектора воплотило археологию в искусство. Интерес Пейджа к Берджесу и всему движению прерафаэлитов возник, как он объяснял позже, когда он был еще подростком. «Сколько всего замечательного можно открыть для себя!» Отличительной особенностью является внимание архитектора к деталям. «Я все еще обнаруживал что-то новое спустя двадцать лет, маленького жучка на стене или что-то такое».

Как и раньше в случае с покупкой Болескина, Пейдж намеревался вернуть Тауэр Хаусу его первоначальное назначение, в данном случае — причудливого эскапистского пристанища. Строение было относительно небольшим, но с архитектурной точки зрения грандиозным, не в меньшей степени из-за своей самой впечатляющей части — башни. Стены и полы были настолько толстыми и прочными, как в крепости, — именно такими, как хотел архитектор. Именно здесь Берджес был способен отдыхать, скрываясь от мира и наслаждаясь собственными фантастическими видениями. Вовсе не удивительно, что Пейджу оно так понравилось. Здесь он мог быть в самом центре Лондона, но в то же время — за тридевять земель. Каждая из восьми комнат отвечала определенной теме. Главная спальня, которая пришлась по вкусу Пейджу, была окрашена в темно-пурпурные тона, на потолке находились выпуклые зеркала, которые должны были отражать пламя горящих свечей, а те, в свою очередь, должны были казаться звездами на небосклоне над кроватью. По словам Мордон Крука: «Испуганный действительностью... Берджес поселился в собственном вымышленном мире». Вслед за Берджесом последовал и Пейдж. Вскоре после покупки он тайно пригласил в Тауэр Хаус Биби Буэлл, пока она была в Лондоне со своим официальным бойфрендом Тодом Рундгреном (Шарлотта, к счастью, была не в курсе, поскольку тогда жила в загородном доме), и в своей книге она вспоминает благоговейный страх, который охватил ее, когда она оказалась в этом околдовывающем месте. «Возможно, это было его сатанинское эдвардианское качество, возможно, средневековая атмосфера сэра Ланселота. Я не знала и не думала об этом». Она вспоминает, как они вместе приняли мескалин в главной спальне, после чего «я должна была взять себя в руки и осознать, что это был просто пенис среднего размера».

Также в доме были некоторые свидетельства связей Берджеса с оккультным. Наиболее явное находилось в библиотеке, где висела картина, изображавшая его с большим циркулем в руках. На картине не было наугольника, но он должен был находиться в поле зрения Берджеса, так как он был архитектором. Пересечение наугольника и циркуля образует «A» — древний масонский символ, обозначающий Великого «Архитектора», часто ошибочно отождествляемого с «Богом». Будучи известным архитектором и фаворитом одного из богатейших людей страны, Лорда Бьюта, по словам Дейва Диксона, было «совершенно немыслимо, чтобы Берджес не был приглашен присоединиться к [масонскому] ордену».