Когда титаны ступали по Земле: биография Led Zeppelin

Это было первым открытым признанием стремительно сгущающейся темноты, которая отбросила свою длинную тень на оставшуюся часть карьеры группы и даже — как полагают некоторые — приблизила ее конец. Однако во время мюнхенских сессий только однажды тот странный импульс, который создал Пейдж, оказался под угрозой — когда Плант, все еще пребывавший в гипсе — за что Бонзо довольно неостроумно прозвал его «падающей Пизанской башней», — поднялся со своего кресла, чтобы потянуться, потерял равновесие и упал на больную ногу, после чего комнату заполнил жуткий треск.

«Черт! — орал он. — Только не снова! Только не снова!» Первым к нему подбежал Пейдж, ужаснувшийся, что певец снова сломал ногу. «Я никогда не видел, чтобы Джимми двигался так быстро, — со смехом вспоминал Роберт впоследствии. — За секунду он выбежал из кабины для микширования и поднял меня так аккуратно, как только мог. Он действовал по-немецки и быстро организовал, чтобы меня снова забрали в больницу проверить, не повредил ли я ногу». Пейдж так сильно переживал, что в тот день не мог больше работать. К счастью, тем же вечером ему позвонили и сообщили, что Плант не усугубил своих повреждений, и гитарист вернулся на студию, снова проведя там всю ночь.

Альбом был полностью закончен накануне американского Дня благодарения. На следующее утро, пока Пейдж еще спал, удовлетворенный Плант с облегчением позвонил по международной связи в офис Swan Song в Нью-Йорке, чтобы сообщить хорошие новости, и даже предложил им назвать альбом Thanksgiving («Благодарение»). Через неделю после этого вся группа снова была в Джерси, где 3 декабря Бонэм и Джонс экспромтом выступили вместе с Норманом Хейлом, бывшим участником The Tornados, в то время на постоянной основе работавшим пианистом в местной забегаловке Behan’s Park West. Спустя еще неделю к Хейлу присоединилась вся группа, отыграв на сцене клуба неожиданный сорокапятиминутный сет перед аудиторией, состоявшей менее чем из трехсот человек, наблюдавших, как группа продирается сквозь этот «репертуар Эдди Кокрана и Литл Ричарда», как выразился Плант. «Я сидел на стуле и поднимался всякий раз, когда брал высокую ноту, но старался не ступать на больную ногу», — вспоминал он. К концу выступления «я отодвинул стул за ударные, а потом и вовсе выкинул его. Как только мы начинали, останавливаться нам уже не хотелось». Через три недели, в Париже, на праздновании Нового года он сделал свои первые с момента аварии, произошедшей за пять месяцев до этого, шаги без поддержки. «Маленький шаг для человека, — шутил он, — и огромный скачок к шести концертам в Мэдисон-Сквер-Гарден…»

В январе 1976 года вся группа была в Нью-Йорке, остановившись в Park Lane Hotel на Централ-Парк-Саус. В то время как Пейдж снова начал заниматься сведением сыгранного вживую саундтрека к долгое время откладывавшемуся «роуд-муви», Плант развлекался все ночи напролет в компании Бенджи Ле Февра и английского телохранителя по имени Дэвид. Несмотря на то что гипс уже сняли, он все еще ходил с тростью или с костылем. В случае с Бонзо все происходило не так явно, но куда более тревожно: он тоже старался выжать все из своего вынужденного пребывания в этом городе. Когда Deep Purple прилетели в Нью-Йорк, чтобы дать концерт в Nassau Coliseum, пьяный Бонзо вырвался на сцену посреди их выступления и, схватив свободный микрофон, объявил: «Я Джон Бонэм из Led Zeppelin, и я просто хочу сказать, что у нас скоро выйдет новый альбом, Presence, и он чертовски хорош!» Затем, повернувшись к гитаристу Deep Purple, он добавил: «А что касается Томми Болина, так он вообще играть не умеет…»