Входя в старый особняк, оба брата поежились от холода. Все окна в доме были завешаны тяжелыми портьерами, и в воздухе ощущалось приближение скорой смерти. С момента, когда они были здесь в последний раз, дом совсем не изменился. Старый дворецкий проводил их на второй этаж, и Калеб задержался лишь для того, чтобы бросить взгляд на портрет своих родителей.
Спальня отца была в самом конце коридора, и пока они шли, их шаги эхом отражались от стен. В спальне герцога было так же темно, как и в остальном доме, и даже ярко горящий камин и свечи, словно утратили способность дарить свет.
Калеб не узнал мужчину, лежащего на кровати. Отец сильно исхудал. Щеки и нос впали, а подбородок заострился. Он был бледен, а с полуоткрытых потрескавшихся губ срывались хрипы при каждом вдохе.
- Сифилис. Мне кажется, что это самая справедливая смерть для такого человека, - Кевин скрестил на груди руки и смотрел на постель больного сузившимися голубыми глазами.
Герцог чуть встрепенулся от звука голоса и приоткрыл опухшие глаза.
- Вы пришли, - свистящий шепот сорвался с его губ.
- Ты же хотел нас видеть, - Калеб услышал, что его голос слегка дрожит.
- Меня настигла кара. Я не хочу так умирать, но я заслужил…
- В самом деле? Ты ждешь, что мы упадем перед тобой на колени в рыданиях?
- Нет. Не жду. Я никогда не любил вас, а вы не могли любить меня…
- Зачем ты хотел нас видеть?
Герцог захрипел еще сильнее, и никак не мог справиться со своим дыханием.
- Теперь это будешь ты, - голос стал еще тише. – Ты так на него похож… Пусть я делал ужасные вещи, но вас воспитал правильно…
Больше герцог не мог говорить.
Братья вышли из комнаты. Они ждали в отцовском кабинете, и через полчаса доктор объявил о смерти Патрика Грейфсона.
Глава 13
Ханна благодарила небо за то, что не встретилась с Калебом утром. Она наверняка бы сгорела от стыда. И о чем она только думала вчера, точнее уже сегодня. Она проглотила завтрак не чувствуя вкуса еды, и стараясь, чтобы ее пальцы не тряслись. Что он теперь о ней думает?
Хотя эти мысли были далеко не единственными, которые кружились в ее голове. Она не сводила глаз с Аманды и Оливии, которые оживленно беседовали. Обе были миниатюрные, кареглазые, со светлыми прямыми волосами. Обе были похожи на Луизу, а вот сходства с братьями в них совсем не наблюдалось. Как, впрочем, и с герцогом. Разве такое возможно?
Но ведь за десять лет их мнимой супружеской жизни Патрик Грейфсон, за исключением одного единственного раза, не пробовал посягать на ее честь. А верить в его порядочность не приходилось. Значит ли это, что его совсем не интересовали женщины? Точнее взрослые женщины. Она четко помнила свои слова, сказанные во сне «не так уж сложно догадаться, чьих детей вы растите. Зря вы рассказали моему отцу».
Выходит, она знала. Подслушала их разговор?
Девушка взглянула на Луизу, сейчас ей было чуть за сорок, выходит она была совсем юной, когда вышла замуж. И что это было? Игра памяти или она ослышалась, почему герцога назвали Питером?
- Так какой костюм ты наденешь? - Оливия вопрошающе на нее уставилась.
- Что, прости?
- На бал маскарад леди Баво! Ух! Как бы я хотела туда попасть, говорят, что там творится настоящее волшебство! Акробаты, фокусники, певцы, актеры, - ее темные глаза горели живым блеском. - Он же уже сегодня, Калеб и Кевин ходят каждый год. Но от них добьешься мало подробностей, так что все запоминай!
- А разве вы не приглашены? - вопрос был адресован Луизе.
- Нет, дорогая. Мадам Баво на этот праздник собирает исключительно мужчин, и женщин, вышедших из юного возраста, но не вошедших в преклонный. Только не подумай, там все прилично и мальчики будут за тобой приглядывать. Не найдётся в Лондоне мужчина, который рискнет обидеть протеже Калеба. Да и Кевин теперь выглядит как сущий пират! Это его серьга и загар портят всю картину.