Когда ты вернешься. Книга 1

– Всего лишь бумажки. Столько лет прошло, но ни ты, ни Олли так и не смогли найти замену друг другу. И не найдёте, потому что это невозможно, – категорично заключила она.

Остаток дня я думала над словами Пет. Не очень оптимистично выходило, если у нас с Олли всё же ничего не получится. Мне придётся доживать жизнь в одиночестве, потому что ни с одним мужчиной не выйдет построить отношения.

После ужина Пет рано поднялась к себе, а мы с Олли остались внизу, вызвавшись убрать со стола и вымыть посуду.

– У Пет нет посудомоечной машины, так что тебе придётся закатать рукава, но я, так и быть, помогу тебе и вытру тарелки, – игриво изрекла я, хитро посмотрев на Олли. Я пила уже второй бокал вина, которое успело ударить мне в голову.

– Вот так значит? Попахивает жульничеством. – Олли прислонился к раковине, скрестив руки на груди. Ткань рубашки натянулась, плотно облепив его широкие плечи. Он смотрел на меня со своей полуулыбкой, которая плавила мои внутренности и превращала их в жидкость.

Может, быть это вино, но, скорее всего, Олли.

Я глотнула вина, ощутив такое невероятное желание, от которого едва на ногах держалась.

– Соглашайся, – пробормотала я, выдерживая его взгляд. – Ты не пожалеешь.

Глаза Олли вспыхнули столь знакомым мне огнём. Огнём, с которым я играла.

«Притормози, Чарли. Ты хочешь его, он хочет тебя. Но что потом?»

Что потом…

Я чуть не вздохнула с облегчением, когда Олли развернулся, вставил затычку в слив и наполнил раковину водой.

Он ощутил моё смятение? Хотел ли он поцеловать меня? А если так, то почему отступил?

– Я смотрел твой последний фильм, – сообщил Олли, когда мы приступили к посуде. Это помогло разрядить напряжение.

– Только ничего не говори, – застонала я. – Это полный провал, его разгромили в пух и прах.

– Ну да, неоднозначный фильм, – пробормотал он, не глядя на меня. – Но ты отлично справилась.

– Спасибо, – кисло обронила я. – Хотя некоторые критики с тобой не согласились бы.

Мой новый фильм провалился в прокате, а мою игру не оценили. Да я и сама знала, что была там посредственна, особо не старалась.

– Я также смотрел твоё шоу, – передав мне последнюю тарелку, признался Олли. – Ты очень хорошо вжилась в роль, – похвалил он.

– Роль стервы?

Он улыбнулся, а я почувствовала, что непременно должна поцеловать эти губы. Мне же до отчаянья хочется этого.

С повышенной осторожностью я поставила тарелку на сушку, боясь, что просто разобью её из-за волнения, которое охватило всё моё тело.

– Хочешь ещё пива?

Я обернулась к холодильнику, но рука Олли перехватила мою.

– Чарли, – приглушённо позвал он, притянув меня к себе. И далее поцелуй, голодный, пожирающий, отчаянный. Олли целовал меня так, будто в последний раз, будто у него больше может не быть возможности, и я отвечала ему со всем пылом и нетерпением; цеплялась за его рубашку, прижималась к его горячему, сильному телу и всё глубже падала, падала, падала…

– Чарли! – повторил Олли, выдохнув моё имя в мой рот. Его пальцы впились в мои бёдра и подхватили, усадив на стол.

Мне нужна была его кожа, ладони зудели от потребности прикоснуться к ней. Я ухватилась за ворот его рубашки и с силой рванула, выдирая пуговицы из петлиц.

– Олли, хороший мой Олли, – в каком-то исступлении бормотала я, осыпая его скулы, подбородок и шею поцелуями.

Я никогда не переставала любить Олли. Всё, что я сделала с ним, с нами – это навсегда останется тяжким грузом на мне, но ни на одну секунду прошедших лет я не переставала любить его. Это такая же истина, как и то, что я умру, перестав дышать.

В спешке мы перевернули стул, и это было громко, но ни я, ни он не прервались и не подумали, что можем привлечь внимание Пет. Меня захлестнуло чистое, непреодолимое желание, и только он мог удовлетворить его, насытить.

Олли быстро справился с молнией на моих брюках и стащил их вместе с нижним бельём.

– Господи, Чарли! – Он сгрёб мои волосы на затылке и вновь поцеловал – отрывисто, больно, идеально.

Трясущимися руками я расстегнула ремень его джинсов, молнию и спустила их ровно настолько, чтобы ничто не мешало ему оказаться во мне. Олли с силой сдавил меня, зарылся лицом в мои волосы и двинул бёдрами вперёд, полностью, до основания наполнив меня собой.

Олли был во мне, мы вновь стали одним целым, и от этого хотелось плакать, смеяться и кричать. Одной рукой он удерживал мой затылок, смотрел в мои глаза своим потемневшим от страсти взглядом и двигался во мне в том идеальном темпе, который легко подхватило моё тело.

Это был отнюдь не нежный, неторопливый акт любви – Олли брал меня нетерпеливо, немного грубо, отчаянно. Но мы нуждались в этом. После лет, проведённых в разлуке, тоска и боль, копившиеся в нас, нашли выход в похоти и страсти.

Я плотно прижала бёдра к Олли, двигаясь навстречу его сильным, проникающим ударам. Мне это было необходимо: именно так, именно с Олли. Всегда только с Олли.

Каждое его движение во мне подталкивало меня к краю, и я цеплялась за мгновения «до», желая растянуть миг блаженства.