Когда улыбаются звезды

Последнего урока Маша ждала сегодня с нетерпением. Вчера ей позвонил Миша и пригласил в гости, проведать Черныша. Они около часа болтали, парень рассказывал, как обжился котенок, спрашивал разные мелочи по уходу. В конце концов она пообещала принести ему специальную книгу, где расписано, что и как нужно делать.

— Привет, Маш, — негромко сказала Оля Мичурина, косясь на стоявших чуть поодаль подруг.

— Привет.

— Ты сделала домашку по английскому?

— Конечно.

— Не дашь списать?

Маша молча сняла рюкзак, вытащила тетрадь и протянула однокласснице.

Оля вцепилась в тетрадку, как коршун.

— Спасибо, ты моя спасительница! — выдохнула она, но тут ее внимание резко переключилось. Мичурина швырнула ей тетрадь обратно и побежала за каким-то парнем.

— Дима, эй, Дим, подожди…

Парень обернулся.

Маша быстро опустила голову — это был тот самый старшеклассник, которому она отдавила на лестнице ногу.

— Димка, ты не в курсе… — начала Оля, но парень бестактно ее перебил:

— Мы что знакомы?

— Ну… нас вчера Лешка познакомил… Ты разве не помнишь?

— Нет, не помню.

Мичурина отошла от него с видом побитой собаки, Маше стало ее жаль. Парень же пошел дальше, словно коронованная особа, которая кивала лишь избранным. Ей такие выпендрежники не нравились. Они уважали только себя, остальные для них значили меньше, чем слезы обсмеянного ими школьника.

Маша подошла к подпершей стену Оле и протянула тетрадь.

— Списывать-то будешь?

— Спасибо, — прошептала Мичурина, пряча глаза.

— Не за что. — Маша, как никто, знала, что значит, когда от тебя отворачиваются, когда на улыбку отвечают злым смешком, а на «Привет» бросают что-нибудь обидное.

Урок закончился, вместе с другими одноклассниками она вышла из школы и с изумлением обнаружила на ступеньках Мишу. Он приветственно поднял руку.

К ней тут же с видом заговорщицы подрулила Ольга.

— Парень твой, что ли? Симпотный!

— Да нет, просто знакомый.

— Ну да… так я и поверила, — засмеялась Мичурина. — Черноглазенький такой… — Оля не договорила, к ней подошли подружки.

Валя с интересом уставилась на Мишу.

— Олюнь, твой новый знакомый?

— Нет, это Машин ухажер. Приколись?!

Света громко засмеялась.

— Че ржешь! — осадила ее Мичурина.

— Да не верю я, что это Машкин парень.

— Я пойду, — пробормотала Маша, чувствуя, как к щекам приливает жар.

— Иди-иди, — разрешила Оля, — привет своему мальчику передавай!

Маша уже хотела подойти к Мише, как Валя предложила:

— А че, пошли познакомимся, раз говорит, что это не ее парень… вроде симпотный.

Подталкивая Машу, одноклассницы направились к стоящему у перил парню.

Миша еле заметно улыбнулся.

— Привет.

— Привет, — нагло вылезла вперед Валя, — меня зовут…

— Не интересно, — оборвал Миша, а потом чуть мягче добавил: — Все равно не запомню.

— А чё, с памятью плохо?! — хрюкнула от смеха Света.

— С памятью все отлично, — спокойно ответил он, — просто среди одинаковых смазливых мордашек трудно ориентироваться. — Миша улыбнулся и пожал плечами. — Ничего личного.

— Ну ни фига себе, — громко выдохнула Света, выходя со школьного двора.

— А это правда? — спросила Маша, когда они с Мишей отошли подальше.

— Что?

— Про «трудно ориентироваться».

— А-а-а, нет… Просто меня раздражают такие цацы. Трудно поверить, что это твои подруги.

— Какие они подруги, впервые, наверно, за столько лет подошли ко мне, а так только одна обращается со мной, чтобы списать что-нибудь.

С Мишей было о чем поговорить. Он столько всего знал, у нее не оставалось никаких сомнений, что парень поступит в университет на бесплатное отделение, как того хочет.

Дома у Миши их встретила приятная старушка в цветастом переднике. Антонина Петровна провела их на кухню, усадила за стол, где стояли тарелки с пирогами только из духовки, налила в большие кружки ароматного чая, достала банку земляничного варенья. В кухне находились небольшой старенький телевизор, плита, холодильник, было чисто и уютно. На окнах висели белоснежные занавески, а на столе, покрытом синей клетчатой скатертью, стоял пузатый самовар.

Черныш сидел на подоконнике, Маша его не узнала, хотя прошла лишь неделя с того снежного дня, когда она видела его в последний раз. Он подрос, черная шерстка блестела, глаза уже не гноились, малыш выглядел абсолютно счастливым. Перед ним стояла желтая миска с молоком, а он сыто посматривал на нее и намывал за ушком.

— Такой котик хороший, кушает, что дашь, не привередничает, — сказала Антонина Петровна, ласково поглаживая Черныша по спине.

Она еще никогда не проводила так хорошо время. Ее покорила эта маленькая добрая семья. Совсем не такая атмосфера царила дома, где постоянно звучал приказной тон сестры, возмущенные голоса мамы и папы. Антонина Петровна души не чаяла во внуке, слушала его с умилением, смотрела на него с любовью.