Когда в сердце пылает любовь

Оправдывалась фэйари, отступая от короля, но он заключил её в объятия. Аромат крови усилился. Ахра обошёл трупы, отмечая особенность ран. А малышка не так проста, как казалось тёмному, — запрещённый у светлых и вполне легальный стиль боя с мечом тёмных. Откуда она знала его? Кто мог научить её стилю Древних «Порхающая смерть»?

— Хэни, ты цела! — шептал Тантрион.

Тёмный видел, какими влюблёнными и преданными глазами смотрела на него фэйари. Истинные чувства отражались на лице морока. Ахра в раздражении выдохнул, не в силах смотреть, как рушились его планы, и вновь оглядел трупы. Приторно сладкий, знакомый ненавистный аромат тревожил его обоняние. Взгляд его отметил окровавленные клинки, и он резко оглянулся на парочку. Тантрион прижимал к носу юнца носовой платок. Его белизна стремительно алела.

— Хэни, слышишь меня? — встревоженно шептал Тантрион.

Юнец закивал головой, всё так же преданно глядя на короля. Но взгляд его уже не был ясен, а ноги ослабли.

— Она ранена, — подсказал Ахра королю лесных эльфов. Фэйари обернулась на него и оскалилась, приподнимая верхнюю губу, кривляясь.

Древний давно не видел столь непосредственного эльфа, пусть и юного, но не испытывающего к нему и толики страха и уважения. Словно она знала, что с ней никогда и ничего плохого не случится. Неосмотрительно со стороны родителей и самого короля столь яро оберегать не видевшую настоящей жизни девчонку. Выстроенный хрустальный мир рухнет, когда она окажется лицом к лицу с жестокой реальностью. Она сама сломается.

АхраШеррот прищурил глаза, наблюдая за королём, который поднял на руки истекающую кровью фэйари. Тёмный надеялся сманить её, а тут такая любовь, что третий будет лишним. Хотя попытаться стоило завоевать, сломать радужный мир, подарить свой.

На поляне через считанные секунды стало оживлённо. Начальник дворцовой стражи с небольшим отрядом оцепили периметр кровавой расправы, ещё один эльф из Ледяных пределов в немом горе приблизился к телам своих собратьев.

— Не подходите, — резко приказал тёмный.

Король уже ушёл, спеша во дворец со своей драгоценной ношей.

Начальник дворцовой стражи махнул головой своим стражникам, и те увели северянина к деревьям, а ещё пара приблизилась к самому тёмному.

— Что здесь произошло? — строго спросил его Гасаритон.

— Мне‑то откуда знать? — насмешливо ответил Немель. — Вызывай следаков. Тут явно была стычка интересов. Напали двое на одного. Юнец еле живой. У этого, — Ахра указал на эльфа с широким лицом, — яд Паучихи в крови. Как он проник на территорию дворца?

— А ты как? — дерзко бросил ему Гасар, который хоть и был зол, но отдал распоряжение срочно призвать на поляну следственный отряд.

— У меня в крови яда нет, — с ещё большим превосходством отозвался Ахра, — и мне пора оставить вас, досточтимый. Мой господин нуждается в уходе. Кто, как ни раб, должен исполнять его любую прихоть.

* * *

Ласковые прикосновения к волосам меня разбудили, но не выпустили из сладкой неги. Открывать глаза не хотелось. Любимый аромат окутывал, споря с ароматом горьких полевых трав. Я была в лазарете. Я помнила, почему тут оказалась — смертельный поединок. Я выиграла, забирая жизни, отдавая в ответ плату кровью. За всё надо платить, а за чужую жизнь своей собственной кровью, иначе придёт откат страшный и сокрушительный, если боги не получат достойную жертву.

Так всегда учила нас мать, и Хани повторял мне много раз, что «Порхающая смерть» требует жертвоприношения. Что если не дать смерти испить своей крови, то можно поплатиться за игру в вершителей судеб. Не нам решать, когда и кто должен закончить свой жизненный путь. Мы не боги, но порой другого выбора у нас нет.

— Раны незначительные, просто переутомление. Госпожа игнорирует полноценный обед, а может, и ужин. Она не отличается от дев своего возраста. Всё стремятся быть стройными, чтобы ветром сдувало, — ворчал где‑то по близости знакомый голос королевского целителя.

— Но она столько крови потеряла.

Я радостно улыбнулась, услышав обожаемый голос, растекающийся по моим венам патокой. Сразу вспомнилось, как мы с любимым стояли обнявшись. Он узнал меня даже под мороком! Я помнила мимолётный холод ветерка, когда Тантрион снимал с меня чары мастера Брентиэля, освобождая от чужого лика, и мне стало легче дышать.

— Не так и много, мой король, просто вам так кажется. Все мы беспокоимся за тех, кто нам дорог. Она должна скоро прийти в себя. Заставьте её поесть. И никаких тренировок, пока не восстановится.

— Как скажете, господин Айторин, — выдохнул мой король, мой любимый, мой самый нежный и внимательный. Он не ушёл, как я того боялась, был рядом, хотя, наверное, у него было много дел. Но ему я была куда важнее.

— Она улыбается, так и должно быть? — врезался в мой мир безмятежности надоедливый до икоты, доставший до самых печенок голос тёмного. Ну почему он постоянно лезет и всё портит!