Когда возвращается радуга. Книга 3

— А, теперь ты понимаешь? Так-то, дружище. А вот к худу или к добру то, что у де Шамплена нет наследников, и часть богатейших земель и плантаций перейдёт после его кончины тебе… А часть, возможно, и прижизненно. Видимо, Хромец считает, что к добру. И уже сейчас намекает на возможную доверенность, выданную твоей супруге на управление.

Граф помолчал.

— На что ещё он рассчитывает? Сир, вы же понимаете, что я не могу знать подробности конфиденциальной переписки!

— На лояльное отношение со стороны родственницы-соотечественницы, на торговые связи и кое-какие новые мануфактуры. Не даром, заметь! Османский флот у берегов Акадии и Ньюфаунленда поможет нам вытеснить засевших там бриттов: эти каторжане в колониях довольно своенравны, и не особо-то подчиняются своей королеве.

«Ему надоело воевать…» — чуть слышно шепнул за спиной оцепеневшей Аннет Старый Герцог. «Хм-м-м…»

— Хромцу надоело воевать? — эхом откликнулся Филипп. — И теперь он хочет проникнуть на новый континент… бескровно? Вот как.

— Значит, так.

— А для этого ему нужны родственные связи, и я — в качестве посредника…

Аннет в гневе сжала кулачки, но поверх её руки легла тёплая мужская ладонь. Старый Герцог укоризненно покачал головой. «Надо дослушать». Лицо его, в свете луны, отливающее серебром — кажется, кое-где на скулах даже чешуйки проступили — выражало живейшую заинтересованность.

— И всё же, государь, я хочу оставить ей свободу выбора, — упрямо сказал Филипп. — Она слишком долго была несвободна. Жила в вечном страхе разоблачения. Её унижали и муштровали в гареме, затем навязали старого мужа… К счастью, он оказался прекрасным человеком, больше отцом и наставником, нежели супругом, как я понял. Но сейчас, государь, вы собираетесь сломать её своей волей! А ведь она, — добавил вкрадчиво, — даже не ваша подданная!

Король раздражённо рыкнул:

— Так сделай, чтобы она захотела стать нашей подданной! Дипломат ты или кто?

— Уже нет. У вас на столе, государь, моё прошение об отставке.

Похоже, Генрих даже растерялся.

— Да это… бунт!

— Называйте, как хотите. Арестуйте меня. Я готов.

— Готов он…

Вслед за энергичным крепким выражением что-то лязгнуло, просвистело, вспороло кусты… Это Его Величество, усмиряя гнев, рубанул кинжалом гибкие ветви живой изгороди, загущенные и без того частым подрезанием. Отдышавшись, повернулся к смирно ожидавшему своей участи графу.

— Отставку твою не принимаю. Не хочешь жениться — сам тяни флот Хромца через океан, как хочешь. Мне нужны его корабли у наших берегов. Ещё раз надерзишь — будешь долго думать, как выкрутиться, но уже в Бастилии, понял? Иди.

— Сир…

— Я сказал — не дерзить! И не попадайся мне под горячую руку!

…Великих трудов стоило Аннет промолчать — и не броситься в защиту строптивца. Лишь успокаивающее поглаживание по плечу сдерживало её на месте.

Выждав, когда звук шагов отдалится, Старый Герцог пробормотал:

— Вот так и верш-ш-шится меж-ш-ш-шгосударственная политика… Сударыня, как вам это нравитс-с-ся?

— Никак! — сердито прошипела Аннет. — И этот негодяй что-то там смел мне петь о любви, о том, что мужчина перед её лицом способен на многое! — Поняв, что проболталась, зажала ладонью рот. — Ох, простите!

— Что вы, что вы, мне нис-с-сколько не интерес-с-сны ваши откровения, тем более, что час-с-сть из кое-чьих приз-с-с-снаний я слышал… У меня, зс-с-снаете ли, очень чуткий слух, и иногда я так же, как сегодня, брожу ночами по парку, правда, в одиночес-с-стве… Оттого и столь ос-с-сведомлен, и не только в делах с-с-сердечных.

Аннет так и вспыхнула, герцог же, будто не замечая её смущения, продолжал:

— Вопрос-с-с только в том, что нам с этим зс-с-снанием делать? Не кажетс-с-ся ли вам, что наша милая восточная фея не зас-с-служила подобного нас-с-силия? Даже этого гордеца де Камилле проняло, наконец, а нашему Анри хоть кол на голове теш-ш-ши!

— Возмутительно! — горячо поддержала Аннет, уже не сдерживаясь. — Мерзко! И почему нельзя просто-напросто договориться с Османией напрямую о поддержке флотом и о торговле с Новым Светом? У нас же и без того Договор о сотрудничестве и связях!

— А-а, маркиза, тут замешана больш-ш-шая политика… Ес-с-сли Европа воз-с-с-смутится пронырливостью Хромца — наш Гос-с-сударь может выс-с-сказать неудовольс-с-ствие, но сослаться на то, что де Камилле и де Ш-ш-шамплен сговорились зс-с-с-а его спиной, Хромец же ис-с-спользовал родственные с-с-связи, а корабли пос-с-слал лишь в защиту интересов племянницы.

— Кто такой Шампелен?

— Самюэль де Шемплен, дядя нашего героя, путешественник, дворянин-гидрограф, а ныне первый человек в наших заморских колониях. И верно служш-ш-шит короне.

— Понятно… Но ведь всем будет ясно, что их так называемый сговор — просто пустяшные отговорки!

— Это политика, маркиза, а политики час-с-сто, подобно малым детям, верят в с-с-сказочные ис-с-стории, делая вид, что не зс-с-снают, кто их сочинил. Однако, вернёмс-с-ся к нашей фее. Хотите ей помочь?

— Да, да! Меня саму однажды чуть вот так не… использовали, и я никому не желаю такой же судьбы. Но что я могу?