Когда врут учебники истории. Прошлое, которого не было [без иллюстраций]

Высеченные в камне и начертанные на папирусе тексты искали, копировали, читали, публиковали… Правда, подавляющая их часть наводила на грустные размышления о неиссякаемой потребности рода людского доносить и клянчить. Вот что писал, например, митаннийский царь Тушратта фараону Аменхотепу III [336], чьи фиванские сфинксы украшают ныне набережную Невы: «Ты поддерживал очень тесную дружбу с моим отцом. Теперь, когда дружбу заключили мы, она вдесятеро крепче, чем дружба с моим отцом. И теперь я говорю своему брату: пусть мой брат уделит мне в десять раз больше, чем моему отцу! Пусть пришлет мне очень много золота, бесчисленные количества золота пусть пришлет мне брат мой, пусть мой брат пришлет мне больше золота, чем моему отцу!» И это, заметьте, не требование дани, а нахальная и настырная просьба о дарах; письмо же отнюдь не специально отобрано, а весьма типично… К счастью, подобные писания составляют лишь статистическое большинство древнеегипетских текстов, среди которых время от времени встречаются и подлинные жемчужины – произведения религиозные и поучительные, исторические и беллетристические. Каждая такая находка для египтологов – праздник души. Об одном из последних и пойдет речь.

Написанное ритмической прозой, оно получило название «Поэмы Пентаура» [337

]. На русский язык это не слишком пространное [338] произведение переводили дважды – Н.С. Петровский и М.А. Коростовцев, так что всякий желающий без труда может его прочесть, а потому я ограничусь лишь пересказом и короткими цитатами.

«Поэма» рассказывает о героических деяниях фараона Рамсеса II Великого [339

], и сюжет ее формулируется в первых же строках: «Повествование о победах царя Верхнего и Нижнего Египта, Усер-маат-Ра-сетеп-ен-Ра, сына Ра [340], возлюбленного Амоном [341

], Рамсеса, – да живет он вечно! – одержанных им в странах хеттов, в Нахарине, в стране Арцава, над Пидасой, над дарданами, в стране Маса, в стране Каркиш, над народом Лука, в Кархемише, в Кеде, в стране Кадеш, в странах Угарит и Мушанеч».

Перечень побед, как видите, весьма впечатляющ. Но чего же еще ждать от великого владыки Египта, безусловной сверхдержавы своего времени? А вот и портрет самого Рамсеса: «Нет мужа, равного его величеству владыке младому, отважному. Могуча длань его, бесстрашно сердце, силой подобен он Монту [342] в час величия его. Он прекрасен собою, как Атум [343

], и ликуют созерцающие великолепие его. Прославлен он победами своими надо всеми странами, и не ведают часа, когда вступит он в бой. Как стена, ограждает он войско свое, он – щит его в день сражения; в стрельбе из лука не ведает он соперников, отважнее он сотни тысяч воинов. Он идет во главе войск своих и обрушивается на полчища вражеские, веря сердцем в победу свою, смел и доблестен он пред лицом врага, а в час битвы подобен пламени пожирающему. Стоек сердцем он, словно бык, и с презрением взирает на объединившиеся против него страны. Тысяча мужей не может устоять перед ним, сотни тысяч лишаются силы при виде его; вселяет он страх грозным рыком своим в сердца народов всех стран; почитаем и славим он, подобно Сету [344], в сердцах чужеземцев, точно лев свирепый в долине средь пасущихся стад; он стремится отважно вперед и возвращается только с победой, и не похваляется он никогда».

И вот в 1296 году до Р.Х. описанный выше непревзойденный венценосный воитель отправился в поход против северо-восточных соседей. Надо сказать, предприятие было не захватнической войной, а скорее вынужденной необходимостью. И необходимостью давней.

За время царствования то ли смелого реформатора, то ли презренного еретика (в зависимости от точки зрения) Аменхотепа IV [345], более известного как Эхнатон, соседи с аппетитом откусывали от слабеющей сверхдержавы куски – главным образом, разрывая вассальную зависимость и прекращая выплату дани. (За великие реформы, как правило, приходится платить территориальными уступками.) В итоге фараоны, царствовавшие после великого отступника, начиная с Эйе и Хоремхеба (предшествовавшие им Сменхкара и Тутанхамон не в счет, поскольку правили слишком уж недолго), а также первые представители следующей, XIX династии – Рамсес I и Сети I – вынуждены были прилагать немалые усилия, чтобы вернуть окрестные народы под руку владык Обеих Земель. Продолжать этот труд и приходилось теперь Рамсесу II Великому.