Когда все возможно

— А я этого совсем не помню. И вообще это никакого значения не имеет. — Но на самом деле Анджелина хорошо помнила тот день и в глубине души сейчас, обливаясь слезами, молила: «Мамочка, он вел себя, как последняя свинья, ну и что, мамочка, пожалуйста, мамочка… Пожалуйста, мамочка, не уходи!» Она долго молчала, прежде чем снова сумела заставить себя сказать довольно спокойно: — Мам, ну что ты? Это ведь так давно было — эта история с Айлин. Неужели ты оставила папу из-за того, что тебе так долго пришлось мучиться? Хотя конечно… — Она и сама удивилась тому, как холодно звучал ее голос. Видно, это вино так на нее подействовало. Холод по отношению к матери вдруг проснулся в ее душе.

А Мэри сказала задумчиво:

— Я и сама не знаю, детка, но мне кажется, что из-за измены я бы от него не ушла.

— Мы ведь с тобой вообще никогда об этом не говорили.

Мать промолчала. Анджелина посмотрела на нее, и ее точно ножом в сердце поразило то выражение глубокой печали, что было сейчас на лице Мэри. Впрочем, она тут же спрятала свою печаль и живо попросила:

— А теперь, детка, когда ты наконец здесь, со мной, расскажи, как ты относишься к Паоло? Я тебе уже говорила, что влюбилась в него. А с твоим отцом мы во многих отношениях были несовместимы. Но главное, детка, то… что я влюбилась. В общем, давай, излагай свою точку зрения.

— Он же просто кассир в банке, мам. И квартира эта такая… — Она не договорила и огляделась. Ей очень хотелось снова произнести слово «убогая», но она понимала, что это не совсем так. Эта квартира была просто… не очень красивой… и выглядела странно из-за чересчур высоких потолков и старомодных кресел с совершенно износившейся обивкой.

И тут Мэри, решительно выпрямившись, заявила:

— Это прекрасная квартира! Посмотри, у нас прямо из окон видно море! Мы бы не смогли позволить себе такую квартиру, если бы у Паоло не было богатой жены.

— А что, она была богата?

— У нее и сейчас кое-какие деньги имеются. Да-да. А у него, как и у меня, происхождение «весьма скромное», как выражалась моя свекровь.

Анджелина промолчала. А Мэри продолжала:

— Но дело в том, что мне с ним хорошо. Мне с ним спокойно. Я люблю его. С ним я чувствую себя в безопасности. В семье твоего отца, как ты и сама прекрасно знаешь, деньги всегда водились, да и сам он был весьма успешен в делах. А мне, Анджелина, честно говоря, на деньги плевать. Мне, в общем, даже нравится их не иметь. Но, к сожалению, отсутствие денег не позволяет мне достаточно часто с тобой видеться.

— Получается, ты как бы «вернулась к своим корням»? — Анджелине хотелось, чтобы в этих словах прозвучал сарказм, но прозвучали они довольно глупо, банально, и она сама сразу это почувствовала.

— Мой отец работал на заправке. И мы были очень бедны. Впрочем, это тебе и так известно. У Паоло тоже нет денег, как нет и особых идей, позволяющих их заработать. Если ты это имеешь в виду, говоря о моем «возвращении к корням»…

Анджелина, вытянув перед собой ноги, долго на них смотрела. У нее-то щиколотки были весьма стройные.

— Погоди… — Она вдруг вскинула глаза на мать. — Значит, он и со своей женой здесь жил?

— Ну да. А потом она с кем-то там познакомилась и уехала, а эту квартиру оставила ему, и мы очень рады, что она у нас есть.

— Я ничего не понимаю, — наконец призналась Анджелина.

— Да? Ну, и я тоже.

Мэри взяла Анджелину за руку. И внезапно поняла — как же она была глупа, что не понимала этого раньше! — что дочь никогда не простит ей ухода из семьи, от отца. Никогда — во всяком случае, не при ее, Мэри, жизни. А ведь жить ей осталось совсем чуть-чуть. Но то, что она сейчас поняла, было просто ужасно — и в голове у Мэри вдруг снова проскочил знакомый «электрический разряд», потому что она опять рассердилась.

Ну, и пожалуйста!

— Мам, я не хочу, чтобы ты умирала. Вот в чем дело. Ты лишила меня возможности заботиться о тебе в старости, а я так хотела быть с тобой рядом, если ты… когда ты будешь умирать. Правда, мам, я очень этого хотела.

Мэри посмотрела на нее — на эту немолодую женщину с морщинами вокруг рта.

— Мам, я только пытаюсь тебе объяснить…