Когда зацветет сакура…

Когда гости, а с ними и сопровождавшие их русские офицеры зашли в парную, Кашук велел приданным ему в помощь бойцам принести несколько тазиков с холодной водой и венички. Те тут же выполнили его просьбу. Венички были на любой вкус – дубовые, березовые, из липы и сосны. Опустив их в кипящий бак с водой, майор дал им возможность распуститься и обмякнуть, чтобы они мягче ложились на кожу. После этого он взял один из них и начал с остервенением хлестать себя по ребрам, по спине и по ногам. И все это он сопровождал громкими возгласами: «Во так… во так!.. Мама родная!.. Ай как хорошо!»

Похлестав себя веником, он схватил шайку с ледяной водой и вылил ее на себя.

– У-ух! – выдохнул он.

Следом за ним то же самое проделали остальные офицеры.

– Ну, а вы что стоите? – спросил Кашук американцев. – А ну-ка веники в руки – и вперед! Товарищ профессор! – это он Жакову, по просьбе которого и был устроен этот спектакль. – Вы тоже не стойте истуканом. А то, может, вас отхлестать по-свойски?

– Спасибо, я как-нибудь сам… Эй, мистер Кларк! – нашел он в полумраке Блэквуда. – Где вы?

– Я здесь, профессор, здесь!..

– Идите сюда! – позвал его Алексей. – Я вам покажу, что такое настоящая русская баня…

– Я знаю это, знаю! – смеялся Биг Блэк, выплывая из полумрака. – Вы думаете, я в первый раз, что ли? Давайте веник, я вас… как это?.. Ну да, буду хлестать…

– Ну, попробуйте, – сунул ему в руки веник Алексей. Тот действовал неумело, не хлестал, а только щекотал его тело.

– Кто же так делает? – с укором сказал ему Жаков. – Вот смотрите, как надо…

Он выхватил из рук Блэквуда веник и взялся за дело. Удары его были короткими, хлесткими, от чего американец постоянно вскрикивал: «Оу, оу, оу!»

– Ну как, ничего? – смеялся Жаков.

– Гуд… Гуд… Хорошо!.. – отвечал Биг Блэк, а у самого слезы в глазах.

– Ну а теперь давайте вы таким же макаром!.. – возвратил ему веник Алексей.

Тот начал хлестать Алексея по спине. На этот раз у американца получилось лучше, но Жаков терпел. Не хотел показаться гостю слабаком.

– А ну поддай парку! – крикнул кто-то из офицеров. Кашук вылил целый таз холодной воды на раскаленные камни, и тут же мощные горячие клубы пара устремились на людей.

– О-о! – задыхаясь от жара, закричали американцы. – О-о!

– Гуд! – в тон им ответил Кашук. – Вери гуд до самого окея!..

– Ноу! – кричали те. – Ноу!..

– Йес, йес, вери гуд! – дразнил их комендант.

Выжатые как лимон, но не разочарованные вышли американцы из парной, делясь друг с другом впечатлениями. Тут же расторопные тыловики сунули им в руки полотенца и усадили за накрытый стол.

– Ну как день сегодня у вас прошел, мистер Кларк? – пристраиваясь рядом с Блэквудом, спросил его Алексей.

– Хорошо… Очень познавательные были экскурсии.

– Я рад за вас, – сказал Жаков, прекрасно зная, что тот ни на какие экскурсии и встречи не ходил. Однако уличать его во вранье не стал – не в его это было интересах. Пусть, дескать, Биг Блэк думает, что ни одна душа не знает, чем он занимался. А то бы он здорово удивился, если бы узнал всю правду. А правда была такова, что люди Жакова проследили за дальнейшим передвижением разведчика, после чего были арестованы все, с кем он в этот день встречался.

Когда водку разлили по стаканам, слово взял начальник гарнизона подполковник Болдин. Долго говорить он не стал – вспомнил о недавней войне, о том, как русские вместе с американцами разбили Гитлера, пожелал всем присутствующим здоровья и предложил выпить за вечную дружбу. Когда выпили, он тут же попросил обслуживавших их тыловиков налить по второй, объявив американцам, что у русских есть такая традиция: после первого стакана не закусывать. Однако и после второй начальник гарнизона, делавший все по сценарию, разработанному Жаковым, не дал гостям возможности закусить, заявив, что-де у русских принято закусывать только после третьей. Американцам ничего не оставалось, как соблюсти традицию хозяев.

Ну а потом все пошло по накатанному. Во хмелю с желудком не дружат – пьют без удержу.

– Вы бы хоть закусили, гости дорогие! – издевался над американцами Болдин. – Положите-ка, товарищ профессор, – это он Жакову, – винегретика своему соседу… И котлетку, котлетку не забудьте. Не то ведь быстро захмелеет…

Что и говорить, хозяева постарались. Многие американцы, не выдержав такого гостеприимства, засыпали прямо за столом, и их приходилось укладывать на специально приготовленные для этого случая топчаны.

А вот Блэквуд, хоть и выглядел изрядно выпившим, продолжал держаться. И лишь язычок его развязался, поэтому он говорил, что попало. Вспомнил какую-то проститутку, с которой накануне отплытия в Гензан провел ночь в Пусане, рассказал Жакову о том, как он дома изменял своей жене, как он любит выпить на дармовщинку, и все в этом роде.

– А вы, профессор, когда-нибудь изменяли своей жене? – спросил он Алексея. – Или у вас, коммунистов, это запрещено?..

Алексей смеялся, сказав, что и у русских всякое бывает.

– Послушайте… – неожиданно перешел Блэквуд на другую тему. – А почему у вас такая хорошая военная выправка?.. Вы же гражданский человек…