Когда завидуют мертвым

Николай напрягся. После прочитанного в записной книжке текста слово «Артель» приобрело для него совершенно новый смысл. Конечно, и в родном Надеждинске существовали артели. Тоже охотничья, строительная и прочие, в которые нормами трудовой повинности были включены его соплеменники, обладающие теми или иными навыками и умениями. Но после тех впечатлений, что подарило ему чтение диалога между дядей Владимиром и безымянным контролером, в этом слове звучало что-то зловещее и благоговейное одновременно.

— Вот и место для привала. Заодно и помоемся, — хмыкнул Людоед. — Никто возражать не будет?

Стрелка на табличке указывала направление, по которому луноход подъехал к какому-то комплексу. Очевидно, когда-то здесь был придорожный мотель преимущественно для дальнобойщиков. Кафе и автозаправочная станция. Крытая автостоянка и мойка. Шиномонтаж. Все это, видимо, располагалось компактно и позволило людям объединить все строения в единый комплекс, обнеся территорию бревенчатым срубом, железными контейнерами и прицепами автопоездов, и накрыть сверху бревнами, сделав крышу, на которой возвышались сделанные из утепленных кабин грузовиков и корпуса от БРДМ наблюдательные посты и сторожевые вышки. Похоже, люди в этой артели приспособили под свои нужды электропотребление и солнечные панели с придорожных столбов, оснащенных когда-то автономными милицейскими радарами и электрифицированными дорожными знаками. В радиусе сотни метров от комплекса территория была очищена от деревьев и создан рубеж из массивных бревенчатых «ежей», между которых была беспорядочным образом натянута ржавая колючая проволока и спирали так называемой «егозы». К ним в большом количестве были привязаны пустые консервные банки и стеклянные бутылки. Перед входом в комплекс стояли три цистерны от бензовозов, превращенные в ДОТы, чьи бойницы и нарисованные вокруг рисунки делали их похожими на тучных свиней. У одной цистерны под «пятачком» была выведена буквами «НИФ НИФ» улыбка, похожая на оскал. У другой — «НАФ НАФ», и у третьей — «НАХ НАХ».

— А тут ребята с чувством юмора живут, — усмехнулся Сквернослов, когда луноход остановился перед ограждением.

— Следы. Кажется, собачьи упряжки. — Юрий кивнул в сторону разрыва в периметре, который сейчас был перегорожен примитивным бревенчатым шлагбаумом, обмотанным колючей бухтой «егозы».

Весь периметр был достаточно надежным прикрытием от визитов животных, если только тут не водились те загадочные черви, с одним из которых довелось столкнуться Николаю. Однако бревна периметра могли вполне уходить в снег вплоть до поверхности земли и предохранять и от червей. Но вот от крыс этот рубеж точно не спасал.

Между свиноподобными ДОТами показались три человека. Они были одеты в теплые одежды, обшитые звериными шкурами. На валенки одеты короткие и широкие самодельные лыжи, для более комфортного передвижения по снегу. Люди направились к луноходу.

— Юра, ну-ка выпусти, я с ними потолкую, — сказал Людоед, накидывая шинель, беря в руки автомат.

— Хватит уже аппарель без крайней нужды открывать. Холод собачий. Через шлюз лезь, — ответил космонавт.

— Спасибо, что не отказал, — проворчал Крест, открывая внутренний люк.

— Я с тобой, — подал голос Николай.

— Давай, блаженный. — Людоед кивнул.

— Не называй меня так, — буркнул Васнецов, одевая бушлат.

— Хорошо, блаженный. Не буду.

Выйдя на холод позднего вечера, они пошли вперед и остановились между шлагбаумом и носовой частью лунохода. Позади захрустел снег от шагов Варяга.

— Здрасьте вам, — махнул рукой тот из местных людей, что шел в авангарде.

В руках он держал автомат Калашникова с уменьшенным магазином и оптическим прицелом. Ствол, цевье, ложе и приклад с оптикой были аккуратно перемотаны белым бинтом, видимо для лучшей маскировки в снегу.

— С чем пожаловали?

— С миром, конечно, — великодушно улыбнулся Людоед. — Там табличка. Мы подумали, что у вас можно передохнуть.

— Правильно подумали, — кивнул человек. — Мы даем временный приют путникам.

— А какие условия?

— Условия простые. С собой никакого оружия. У нас надежное хранилище, куда его можно сдать на время постоя. Никаких курительных и зажигательных принадлежностей. Людей с проказой и лучевой болезнью на территорию не пускаем.

— А расплачиваться чем?