Когда земли окутает мрак

– Значит, туда и отправимся, – ответил пастырь. – Сочту за честь принять в нашей скромной обители Чару и хранителей.

Бросив прощальный взгляд на отгоревший погребальный костер, Хейта запустила руку в мешок и извлекла наружу перемещающий камень. Казалось странным и неправильным, что это делает она, а не Гэдор. Но Хейта пересилила себя и уняла волнение, поднявшееся в сердце.

«Я делаю это благодаря тебе и в память о тебе, добрый друг», – мысленно проговорила она и продолжила уже вслух:

– Странник. Перенеси нас в Сумрачный лес, в обитель пастыря Найши.

Свет вспыхнул, слизав с утеса фигуры пастыря и хранителей. Там, где они стояли, теперь весело кружился хоровод искристых снежинок.

* * *

Спустя несколько дней

Смеркалось. До деревни Кихт уже докатилось первое дыхание зимы, и земля покрылась сверкающим инеем. Студеный ветер гонял дым над покатыми крышами, свистел за окнами странными нечеловечьими голосами.

Лахта стояла, опершись плечом на дверной косяк, и зябко куталась в вышитый шерстяной платок. Обеспокоенный взгляд ее приковался к зубчатой кромке Заповедного леса.

Много дней минуло с тех пор, как ее дочь изгнали из деревни. И за всё это время Лахта не получила от Хейты ни весточки. Дочь могла бы передать новости через пастырей, послать птицу, растолковав ей, куда надлежало лететь, отправить волшебное видение или что-нибудь другое, о чем Лахта и догадываться не могла.

Но Хейта не сделала ничего. И от этих мыслей сердце несчастной женщины сжималось от тревоги. Что-то случилось. Что-то пошло не так, как они загадывали. Дочь либо не могла ей написать, оттого что попала в беду. Либо не писала нарочно, чтобы не пугать и не печалить и без того убитую горем мать. И то и другое означало, что дело плохо.

Лахта сдавленно прошептала.

– Доченька, родная… Где же ты?

Ответом ей была лишь пугающая тишина и ледяной порыв северного ветра. Он налетел точно из ниоткуда, растрепал поседелые волосы и дохнул в лицо студеным зимним холодом. Лахта невольно поежилась и, потупив опечаленный взор, скрылась в полумраке натопленного дома.

Вскоре все огни в деревне погасли, и неказистые дома погрузились во тьму. Но ветер продолжал неистовствовать. Низкие облака прорвались и принялись рассыпать над миром обжигающе холодный снег. Он кружился плавно и печально, подсвеченный холодным сиянием полной луны. И тогда от Заповедного леса отделилась тень…

Она неторопливо заскользила в направлении деревни Кихт, обретая в лунном свете очертания высокой мужской фигуры. Иней зловеще поскрипывал под поступью неизвестного. Пепельно-белые волосы неистово трепал ветер. Глаза вдруг вспыхнули в темноте жутким льдисто-синим светом. И только зрачок, узкий и острый, как лезвие ножа, был черным, чернее самой темноты.

Из полумрака проступили скулы, крутые точно морские утесы. На лице, обрамив его, точно рамка – картину, выткалась белая чешуя. На голове обрисовались два коротких белых рога. По пальцам незнакомца побежали языки пламени. Ноздри его расширились, он с шумом втянул воздух и так же шумно его выдохнул.

Свирепо прошипел:

– Ты заплатишь за всё… Фэй-Чар.

Он не постучал в ворота, не вышиб их, воспользовавшись нечеловеческой силой. И ворота, и частокол нужны были ему, чтобы людям некуда было бежать. Он присел, упершись костяшками пальцев в обледенелую землю, и от его прикосновения лед начал стремительно таять.

Но и фигура неизвестного претерпевала изменения. Тень, которую он отбрасывал, сделалась больше в несколько раз. Острые когти вспороли промерзлую землю, и на нее заместо человеческой руки опустилась огромная чешуйчатая лапа. Тихий свист огласил ночной полумрак – то распахнулись исполинские кожистые крылья. А в следующий миг, оттолкнувшись от земли четырьмя лапами, в воздух взмыл свирепый рогатый дракон.

Белая чешуя его в лунном свете сверкала серебром и походила на искусно плетенную кольчугу. Дракон-оборотень грозно запрокинул голову, а в следующий миг его широко раскрытая пасть исторгла поток ослепляющего багрового пламени.

Оно обрушилось на деревянный частокол, и заостренные бревна тут же воспылали, как разом возжегшиеся факелы. А дракон, издав истошный рев, ринулся вниз, к домам, поджигая всё на своем пути.

И скоро деревня Кихт целиком потонула в огне.