Когда же пойдет снег

Откуда он знает про лифчик?! Ну и дурак...

Мы вышли из комнаты. Отец сидел за столом и гасил сигарету в пустом блюдечку из-под колбасы.

Максим подтолкнул меня вперед и положил руку туда, где сзади у меня начиналась шея. Он ласково погладил меня по шее, как рысака, на которого ставят, и сказал вполголоса:

- Ну...

- Ты что делаешь? - крикнула я на отца дворницким голосом. - Пепельницы тебе нет? - И быстро пошла к двери.

- Ты куда? - спросил Максим.

- Да пройдусь... - ответила я, надевая кепку.

И тут зазвонил телефон.

Максим поднял трубку и вдруг сказал мне, пожимая плечами:

- Тебя. Очень мужской голос.

- Это какая-то ошибка, - сказала я.

Вообще-то я не привыкла, чтобы мне звонили мужчины. Мужчины мне еще не звонили. Правда, где-то в седьмом классе надоедал один пионервожатый из нашего лагеря. Он говорил неестественно высоким, смешным голосом. Когда он звонил по телефону и попадал на брата, тот кричал мне из коридора: "Иди, там тебя евнух спрашивает!"

Этот говорил красивый низким голосом.

- Вас зовут Нина, - сказал он.

- Спасибо, я в курсе, - машинально ответила я.

- У вас чудесный голос. Простите, я волнуюсь и говорю пошлости... Я видел вас в театре...

- Да. На премьере моего спектакля "Преступление и наказание", - сказала я. Кто-то из нашего класса разыгрывал меня, это было ясно.

- Н-нет... - нерешительно возразил он. - Вы сидели в амфитеатре. Мой товарищ, оказалось, совершенно случайно знал вас и дал номер телефона.

- Здесь какая-то ошибка, - сказала я скучным голосом. - Последние тридцать два года я не бываю в театре.

Он засмеялся - у него был очень приятный смех - и укоризненно сказал:

- Нина, это несерьезно. Понимаете, мне необходимо вас увидеть. Просто необходимо. Меня зовут Борис...

- Борис, я очень сожалею, но вас разыграли. Мне пятнадцать лет. Ну шестнадцать...

Он опять засмеялся и сказал:

- Это не так плохо. Вы еще достаточно молоды.

- Хорошо, мы встретимся сейчас, - решительно сказала я. - Только, знаете что, давайте оставим эти опознавательные газеты в руках и традиционные цветы в петлицах. Вы угоняете машину марки "Москвич" и едете в сторону пустыни Гоби. Я надеваю красный комбинезон и желтый картуз и иду в том же направлении. Там мы и встретимся... Одну минутку! Вы не дворник по профессии?

- Нина, вы - чудо! - сказал он.

Больше всего ему понравилось, что я действительно пришла в красном комбинезоне и желтом картузе. Этот картуз привез мне из Ленинграда Макс. Громадный кепон с длинными таким, комичным козырем.

- Ты похожа на подростка из американского боевика, - сказал Максим. - А вообще модно и здорово.

Правда, на меня с ужасом оборачивались старухи, но в принципе это можно было пережить.

Так вот, больше всего ему понравилось, что я действительно пришла в красном комбинезоне и желтом картузе. Но начинать надо не с этого. Начать надо с того момента, когда я увидела его на углу, возле овощного киоска, там, где мы в конце концов договорились встретиться.

Я сразу поняла, что это он, потому что в руке он держал три громадные белые астры и потому что, кроме него, возле этого вонючего киоска стоять было некому.

Он был потрясающе красив. Самый красивый парень из тех, кого я видела. Даже если бы он был в девять раз хуже, чем мне это показалось, все равно он был в двенадцать раз лучше самого красивого мужчины.

Я подошла совсем близки и уставилась на него, засунув руки в карманы. Карманы в комбинезоне пришиты высоковато, поэтому локти торчать в сторону и я становлюсь похожа на человечка, собранного из металлоконструкций.

Он раза два взглянул на меня и отвернулся, потом вздрогнул, снова посмотрел в мою сторону и растерянно начал меня разглядывать.

Я молчала.

- Это... кто ты? - наконец испуганно спросил он.

- Я монах в синих штанах, желтой рубашке, в сопливой фуражке. - Я вспомнила детскую считалочку, и, кажется, совсем некстати. Он ее успел забыть и поэтому смотрел на меня как на ненормальную.

- Но как же... Ведь Андрей говорил, что ты...

- Все ясно, сказала я. - Андрей Волков из пятой квартиры. Наш сосед. Он пошутил и дал номер моего телефона. Он шутник, разве вы не замечали? Одно время он посылал мне любовные письма, подписывался гиперболоидом инженера Гарина.

- Так... - медленно сказал он. - Оригинально. - Хотя мне показалось, что создавшаяся ситуация похожа скорее на идиотскую, чем на оригинальную.

- Да, вот, во-первых, возьми... - Он протянул мне астры. - А во-вторых, это ужасно! Где же я теперь найду ее?

- Кого?

- Ну, ту, которую я видел в театре.

Он посмотрел на мня расстроенным взглядом, сочувствуя, наверное, и себе и мне.

- Слушай, а тебе в самом деле лет пятнадцать? - сказал он.

- Не лет пятнадцать, а пятнадцать лет. Даже шестнадцать, - поправила я его.

- Ничего, что я на "ты"?

- Ничего, - сказала я. - Со мной по-другому не получается. Я карманная.

- А?

- Маленького роста... - сказал я.

- Подрастешь еще...

Подбодрил. Ненавижу!

- Ни в коем случае! - оборвала я. - Женщина должна быть статуэткой, а не Эйфелевой башней.

Лгала бесстыдно. Благоговею в душе перед крупными женщинами. Но что поделаешь - при моих доспехах нужно уметь обороняться...