Когда звезды чернеют

Она кивает, ведет нас через прихожую, по узкой лестнице, покрытой затертым коричневым ковром. На стене криво висят ботанические иллюстрации, их рамки присыпаны пылью. Идя за женщиной, я замечаю ярлык, торчащий из ворота ее облегающего темно-синего свитера, и борюсь с порывом заправить его на место.

— Грей? — голос Ди Энн просачивается в комнату, потом она открывает дверь и отходит в сторону. В ее движениях беспокойство, будто она знает, насколько настороженным и тревожным стал ее сын. Насколько уязвимым.

Грей наполовину утонул в коричневом кресле-мешке. Он закрывает альбом для зарисовок и поднимает взгляд. Рыжие волосы зачесаны вверх в духе ловеласов 50-х или Джона Тейлора[26] из «Дюран Дюран» на постере, который приколот к двери изнутри. Постер с их первого тура: затуманенный взгляд, поднятый воротник и все прочее. Грей, правда, одет просто и повседневно — ярко-синяя толстовка с капюшоном, мягкие штаны цвета хаки и шерстяные тапочки с прорезиненной подошвой. Для меня он выглядит как человек, пойманный между тем, кем хочет быть, и тем, кем является.

— Я не вспомнил ничего нового. — Он вертит в руках альбом и не встречается с нами взглядом.

— Это не страшно, — отвечает Уилл, потом оборачивается к миссис Бенсон. — Мы буквально на десять минут.

— Меня зовут Анна Харт, — говорю я Грею. — Я одна из детективов, которые ищут Кэмерон.

— Я рассказал все, что смог вспомнить.

— Я знаю. А еще я знаю, насколько тяжело каждый день думать, что же с ней случилось. Уверена, что ты не можешь уснуть. Уверена, что ты даже не знаешь, что тебе делать с собой.

Он моргает.

— Я о’кей.

Присаживаюсь на пол, чтобы наши глаза были на одном уровне, и говорю:

— Мы только что были в доме Кэмерон. У ее родителей сложный период. Кэмерон говорила об этом с тобой?

— Немножко.

Мы с Уиллом переглядываемся. Пора прибегнуть к другой стратегии.

— Выйду наружу позвонить, — говорит мой напарник. — Вернусь через пару минут.

Когда он уходит, Грей настороженно смотрит на меня.

— Тебе нравится «Дюран Дюран». «Ordinary World» — прекрасная песня.

Я его удивила. Возможно, поэтому он отвечает.

— Это лучшая песня всех времен.

— Ага, только печальная. Она о Дэвиде Майлзе, знаешь?

Его зрачки расширяются.

— Саймон Ле Бон никогда этого не говорил.

— Ему и не нужно. Поэтому это такая хорошая песня. Он открывает не все, но если ты внимателен, то начинаешь слышать сказанное между строк.

По лицу Грея я вижу, что он следит за моей мыслью. В этом месте я решаюсь на бросок.

— Самое важное мы оберегаем сильнее прочего. Иногда не говорим никому, иногда только одному человеку. Тому, который лучше всех нас знает.

— Наверное, так. — Грей кладет альбом на пол, без него его руки выглядят бледными и пустыми.

— Родители Кэмерон говорят, она переживала тяжелый период. Ты знаешь, с чем это связано?

Долгая пауза, пока он борется с собой.

— Много стресса дома.

— Похоже на то. Слишком много трудностей для такой чувствительной девушки, как Кэмерон.

У него все еще настороженный взгляд, но он продолжает.

— Ей всегда было нелегко, что ее мать такая знаменитая актриса. И что папа часто в отъездах.

— Его разъезды не позволяли им сблизиться? Я имею в виду эмоционально.

— Не только. — Его зрачки дергаются, все тело чуть заметно вибрирует от внутреннего конфликта. — У него связь с кем-то на работе. Кэмерон злилась на него и беспокоилась о маме.

Я одобрительно киваю, притворяясь, что он меня не удивил.

— Как ты думаешь, он впервые ее обманывал? Или она впервые об этом узнала?

— Кэмерон говорит, он всегда таким был. Но сейчас еще хуже. Его подружка беременна и собирается оставить ребенка. Ее родители вам сказали? Может, мне не следует об этом говорить… Я не знаю.

Пытаюсь не среагировать слишком остро. Ребенок? Наверняка это было последней каплей для Кэмерон.

— Ты можешь сказать все, что хочешь. У тебя не будет неприятностей. Кэмерон — твой лучший друг. Вполне естественно, что ты хранишь ее секреты, а она — твои. Именно так и поступают лучшие друзья.

— Шериф несколько раз приходил поговорить со мной. Я здорово растерялся.

— Конечно. Тебе хочется защитить Кэмерон. Но, Грей, возможно, ты знаешь какие-то вещи, которые помогут нам ее отыскать. Может, ты откроешься нам чуть больше?

Я ощущаю, как Грей напрягается в своем кресле-мешке, размышляя, может ли он мне доверять. Стоит ли рассказывать то, что он держит внутри.

— У Кэмерон было много всяких трудностей. Не только насчет родителей.

— Личных трудностей?

— Ага.

Дверь открывается, на пороге Уилл. Я сдуваюсь. Редко бывает, чтобы во время интервью субъект сказал что-то важное в первую, вторую или даже третью очередь. Ценная информация требует времени. Требует терпения, чтобы докопаться до нее. И Грей был уже близок к тому, чтобы сказать мне правду.

— Хей, — говорит Уилл, садясь на кровать. — Что я пропустил?

Я смотрю на Грея, он едва заметно кивает.

— Мы только что говорили о родителях Кэмерон. О связи ее отца. Похоже, ситуация еще запутаннее, чем мы думали.

— Да?

Я снова смотрю на Грея, жду подтверждения, потом говорю:

— Подружка Троя беременна.

— Ого! Вот это серьезно.