Когти и клыки. Сказания из мира ведьмака

И потому-то эти очередные реинкарнации Белого Волка – суть свидетельства его величия. Эта антология – свидетельство тому. Достаточно заметить, насколько разные собраны в ней тексты, насколько по-разному авторы и авторессы черпали из Анджея Сапковского; можно только удивляться, что, например, «Баллада о Цветочке» и «Когти и клыки» появились благодаря увлеченности одним и тем же произведением. Это доказательство богатства мира, разнообразия героев и героинь «Саги…» – персонажей, интересных настолько, чтобы продолжать рассказывать о них все новые истории.

А чуть ли не наибольшей неожиданностью в организованном «Новой Фантастыкой» конкурсе рассказов, из которого возникла и нынешняя антология, был тот факт, что, собственно, Геральт отнюдь не доминировал в этих повествованиях, что конкурсанты брались за совершенно разные элементы мира Анджея Сапковского, дописывая разнообразнейшие сюжеты; помню, что, читая очередной текст, я все продолжал тщетно ждать появления Белого Волка, опасаясь даже, что в рассказах окажутся описанными все, кроме него, что, возможно, авторы и авторессы испугались этой иконы героики и предпочли искать для себя иные тропы.

Конечно же, Геральта я дождался. Собственно, очередная история его и Лютика приключений, «Край чудес» Петра Едлиньского, и выиграла конкурс «НФ».

При этом вердикт, хотя и единогласный, оказался отнюдь не легким. Поскольку, если конкурс и показал нечто интересное, так это то, что, стоя на плечах Сапковского, многие авторы и авторессы могут претендовать на собственное величие. Я долго раздумывал, отчего этот конкурс стал настолько удачным, отчего в финал мы отобрали больше тридцати рассказов, каким чудом мы без проблем набрали данную антологию из одиннадцати из них – ведь все должно обстоять хуже, уровень должен быть ниже, нам бы радоваться, попадись нам хоть несколько произведений, достойных печати. Но чтобы настолько много? Странно было бы предполагать такое!

Но – вот же.

Разные творцы шли разными тропами. Яцек Врубель в «Когтях и клыках» показал известную нам историю с другой перспективы, Барбара Шелонг в «Без взаимности» почти эхом повторила прекрасное «Немного жертвенности», в «Крае чудес» же блестящий Едлиньский так удачно передал дух оригинала, что на миг мог бы нас и обмануть, заставив поверить, что мы читаем нечто новое от самого Сапковского. Но одновременно были и тексты, которые шли к оригинальному ведьмаку едва ли по касательной, трактуя героев или описанные в «Саге…» и рассказах истории как исходные точки для совершенно новых сущностей – тут я снова призываю в качестве примера отчаянно оригинальную и отважную «Балладу…», да добавлю еще «Урок одиночества» Гуля: сюжет в духе Сапковского, но весьма от него далекий, – а также «Иронию судьбы» Собеслава Каляновского и «Девушку, которая никогда не плакала» Анджея В. Савицкого, который – будучи прекрасно известным членам жюри по другим публикациям – перехитрил нас, выступив под женским псевдонимом. Два этих последних текста горстями черпали из бестиария, но, по сути, ни в чем другом Сапковскому не подражали.

Если же искать во всех этих рассказах общие моменты, то таковым будет глубокий гуманизм этих повествований. Независимо от того, говорили они о ведьмаках, эльфах, мантикорах, леших или кракенах, прежде всего – были это сюжеты о людях, о чувствах более или менее незначительных, – а этому в фэнтези мы как раз и научились у Анджея Сапковского, именно он указал нам, что силой истории является не дракон или охотник за чудовищами, но истина, которая делает историю универсальной. Отчетливей всего это наследие видно в трогательном «Размере повинности» и горьком «Без взаимности», как и в «Иронии судьбы» – уберите чудовищ, рыцарей, королей, и останется то, что говорит с каждым из нас.

Не стану утверждать, будто кому-то из авторов или авторесс, чьи рассказы представлены в этом сборнике, удалось сравниться с силой оригинальных историй Анджея Сапковского. Это было невозможное задание, что я прекрасно понимал, предлагая редакции «Новой Фантастыки» идею подобного конкурса – как редактор отдела заграничной прозы, я прочитал тысячи рассказов, авторства таких мастеров, как Стивен Кинг, Джордж Р. Р. Мартин, Джо Холдеман, Нил Гейман, Филипп К. Дик или Урсула К. Ле Гуин, а отобрал в печать уже больше трехсот из них – и по пальцам одной руки могу перечесть те из них, которые я бы решился без сомнений поставить в один ряд с таким шедевром короткой формы, как «Немного жертвенности».

Потому что ведьмак – только один. Его создатель – Анджей Сапковский. И мы не желаем его замещать, а хотим просто отдать ему дань своего уважения. И лучше всего делать это творчеством.

Марчин Звешховский

Предел чудес

[4]

I

Ведьмак остановил коня на вершине холма и склонился в седле. Впереди лежали зеленые луга долины Чудовенки, однако путник не столько радовал свой взор, сколько прислушивался.

– Странно, – сказал он наконец.

Потому что странным оно и было – то, что, несмотря на обостренные ведьмачьи чувства, вот уже пару дней он не слышал птиц.