Когти тигра

Восторженно вопя, Григорий кинулся за борт. С тонущего корабля не прыгают быстрее.

Тут-то для кухарей и началось раздолье! Вода между сейнерами и сетью сразу была сбита в пену. Кутерьма поднялась такая, что не только дельфины, но и кашалот кинулся бы с перепугу в сеть.

Домой вернулись с богатой добычей.

Но дома настроение у Григория упало. Вроде бы щемило и щемило на сердце. Взрослые, узнав об этом, конечно, только посмеялись бы. Но что поделать: взрослые так быстро забывают о том, что и сами когда-то были детьми.

Григорию стало жаль дельфинов. Они были такие игривые и забавные, совсем как веселые черненькие свинки!

И разве это не предательство? Когда любопытный дельфин доверчиво шел на шум винтов, в него вдруг начинали палить. Словно бы человек подозвал симпатичного пса, тот, улыбаясь всем телом, от морды до хвоста, кинулся в ноги, и тут-то его ни с того ни с сего огрели бы дубиной…

А загон в воде – это было совсем нехорошо. Дельфинам, наверное, тоже хотелось поиграть в пятнашки с ребятами.

И Володька замолчал, пригорюнился после загона.

Однако долго молчать было не в его характере. Устраиваясь спать в каморе, где они ночевали с Григорием, он сказал отрывисто:

– Рыба глупа, дельфин умен. Почему?

Григорий не знал.

– Мог бы сам догадаться. Не в Гайвороне живешь, дельфин всегда перед глазами. Ответь: почему он всегда перед глазами?

Григорий покорно молчал.

– Пароходы сопровождает, – продолжал Володька, – прыгает, кувыркается, всячески себя выказывает. Или кинется на пляж – курортников из воды погонит. Для шутки, конечно. Ну, смекаешь, нет?

Это была обычная его манера. Когда Григорий начал чувствовать себя совершенным дурнем, Володька соблаговолил перейти к пояснениям. Оглянувшись, понизил голос:

– Весть подает!

– Яку весть? – спросил Григорий, тоже пугливо оглянувшись.

– Я, мол, человеком был.

– Брэшэшь!

– Стану я брехать! Дельфин же вроде оборотня. Слыхал про Атлантиду?

– Ни…

Был, оказывается, такой остров, очень большой, с красивыми городами, башнями, лесами и реками, и вдруг затонул от землетрясения, как тонут в бурю корабли.

Однако население, по словам Володьки, успело загодя подготовиться. Ученые там были умные. Они даже срок предсказали – через столько-то, дескать, лет потонем. И жители начали тренироваться. Подолгу сидели под водой в бассейнах и ваннах, сначала по одной минуте, потом дольше и дольше. Приучали себя есть сырую рыбу и водоросли – хоть и противно, а надо! В общем, постепенно переходили на подводное довольствие. Ну, плавали, конечно, мирово, об этом нечего и говорить. И когда наконец тряхнуло их согласно предсказанию, были вполне подготовлены: полурыбы-полулюди. Вильнули плавниками и поплыли себе в разные стороны.

Вот почему дельфины жмутся теперь к людям, стараются объяснить: мы же родичи с вами, тоже были людьми в давно прошедшие времена…

Григорий был потрясен:

– А мы с тобой в сети их!

– Да, некрасиво, брат… Я над их прыжками, понимаешь, голову ломаю. Что бы эти прыжки означали? Может, код? Видал, как глухонемые на пальцах разговаривают? И тут вроде бы так. Скажем, два прыжка в одну сторону – «здравствуй», три в другую – «прощай». Или еще как-нибудь.

Лицо Володьки приняло выражение, какое бывает у кошки, когда та сидит на подоконнике, а под самым носом у нее безнаказанно охальничают за стеклом воробьи. Он вздохнул.

– А может, мне на ученого выучиться? – неожиданно сказал он. – На такого, который по морским животным. Я бы подразобрался в этом коде. И потом – двустороннюю связь между людьми и дельфинами! Они нам прыжками, а мы их флажками. Здорово, да? Но только, чтобы считать дельфинов морскими людьми и в сети или из ружей – ни-ни! Чтобы уважать их и учить всему! Пусть помогают нам вместо водолазов, клады потонувшие ищут. Они бы с дорогой душой, я уверен…

НЕ ХВАТАЕТ ТРИДЦАТИ РУБЛЕЙ

Вообще Володька был выдумщик, беспокойный, непоседливый. Он буквально разрывался между различными замыслами, которые так и роились в его наголо стриженной круглой голове.

Однажды он простудился и сидел с завязанным горлом дома. Вернувшись с моря, Григорий застал друга над картой обоих полушарий, вырванной из учебника. Володька что-то измерял на ней циркулем и с глубокомысленным видом записывал на бумажке.

– Кныжки рвэш? О! – предостерег Григорий.

Володька только дернул плечом. Потом с натугой прохрипел:

– Мыс Бурь, мыс Горн… Красиво, да? – Сверился с бумажкой. – Тристан да Кунья. Тринидад. Море Кораллов. Пролив Магеллана. Бискайя! Гавайи!.. Ну что ты молчишь? Конечно, ты человек сельский, лучше Черного моря ничего не видал.

– А лучше его и нет ничего, – убежденно сказал Григорий.

Моря Кораллов Володьке показалось мало. С ходу без малейшего усилия он придумал еще какие-то Гриппозные острова. Такое название будто бы дали им из-за плохого климата. Там, по словам Володьки, чихают все, даже капитаны и штурманы дальнего плавания. Столица островов соответственно называется Ангиния. А по соседству располагается архипелаг Кашля. Тот уж почти совсем не исследован – сплошные топи и болота. В общем, Гавайи, ясно, получше.