Кока

Кока тоже начал думать о Вселенной, но скоро ему стало дурновато, как всегда при мыслях о космосе: он обмирал, кружилась голова, его подташнивало, когда он пытался представить себе безбрежный космос без конца и края, где разбросаны бессчётные звёзды и планеты, и число их растёт, а космос расширяется. Чьё это творение? Как это – вечно и бесконечно? Где и почему всё это?

Бездны пугали и заставляли сердце сжиматься. Руки и ноги холодели. И он решил отправиться в подвал, подальше от всей этой жути.

– Дверь открыта! – милостиво кивнул Лудо. – Отдыхай!

В подвале, переделанном под мастерскую, – форточка на уровне земли. Краски в тюбиках. Пузырьки. Банка с кистями. Канифоль. Верстак с тисками. Две пилы. Молотки. Гвозди, дюбели. Всякая железная мелочь по стенам. Стопки дощечек. Запах свежей древесины, красок, железа.

Кока расчистил место на старом диване, взгромоздился на него, подложив под голову рваный поролон и накрывшись попоной из брезента, нужной Лудо для жизни в дикой Норвегии.

Надо открыть форточку – нечем дышать: дерево душит, краски давят, лак ест глаза. Кока, не вставая, куском плинтуса сумел распахнуть створку – и тут же кошка Кесси впрыгнула внутрь. Примостилась в ногах. Зелёные зрачки уставились на Коку. От зловещего блеска и утробного урчания стало муторно.

– Пош-ш-ш-ш-шла, ведьма! – шипанул он на неё, но кошка только перебирала лапами, устраиваясь поудобнее, запуская свой мурлыжный мотор и проницательно глядя на человека.

Где-то шевелились тихие звуки: скрипы петель, шуршание стен, шёпот половиц, стоны стен. Звонили колокола. Из дворика слышались тихие голоса – психи по инерции продолжали говорить по-немецки.

Ёп:

– Солнце в миллион раз больше нашей Земли. А звезда Бетельгейзе в триста миллионов раз больше Солнца.

Лудо:

– А звезда Антарес в созвездии Скорпиона в шестьсот девяносто миллионов раз больше Солнца! А звезда VY

из созвездия Большого Пса почти в три миллиарда раз больше Солнца! Ты этот объём представь!

Ёп:

– А ты представь, сколько таких звёзд во Вселенной!

Лудо:

– А ты представь, на скольких планетах есть жизнь! И какая она разная, наверно! Где-то динозавры, где-то огромные слизни! Где-то громадные рептилии! Где-то рай! Где-то кромешный ад, идут соляные дожди, грозы и тайфуны! Я читал, что в Сибири семьсот тысяч лет извергались вулканы!..

Ёп:

– От глобального потепления всё пропадёт! Первыми от перегрева погибнут насекомые, следом передохнет половина птиц, а другая станет мясоедами. Злаки без насекомых не будут опыляться, а без воды засохнут, отчего погибнет скот, а следом за злаками и скотом настанет погибель людей! Но рептилоиды выживут! Было уже не раз!

Лудо:

– Никто ничего не знает! Откуда взялась жизнь? Кто создал десять миллионов видов фауны? Почему динозавры разбухли до таких чудовищных размеров?

Ёп:

– А кто вытянул уши у большеухой пустынной лисицы так, что она слышит в три раза лучше, чем простая лиса? Почему не у всех лисиц вытянулись уши, а только у этих? Чем другие хуже? Где Дарвин? Если большие уши так хороши, так почему они не вытянулись у всех лисиц?

Лудо:

– А кто лишил акулу плавательного пузыря? С какой стати? Разве не рыба? У каждой плотвы есть, а у королевы – нет?

Ёп:

– А что раньше было: киты или планктон?

Лудо:

– Язык синего кита весит гораздо больше самого большого слона…

…Постепенно стало различимо: с белого неба падают редкие гигантские капли, от них величаво бегут круги по воде… Э, да это город Нальчик, Кабарда!.. Городской пруд. Тут как всегда крутятся барыги, словно псы в стае. Кока, купив шайбу чёрной мацанки[3], обнюхивал её. Продавец – прыщавый пацан с чёлкой, в застёгнутой наглухо ковбойке и фетровой шляпе – запал на его чёрный кожаный дипломат: “О, красивый! Подари!” А Кока не дарит, жалеет, самому нужно, еле достал. Опять просит парень: “У, какой портфелюга классный! Давай сменяться, я тебе – шмаль, ты мне – портфель! А себе в Тибилисе ещё купишь, вы там все богатые!” А Кока не хочет, отнекивается. Отдай, дурак! Ведь дороже мацанки ничего нет! Так нет же, жаба заела! И в третий раз просит барыга: “Братан, дай портфель, я тебя шмалью не обижу!” И в третий раз отказывается Кока – сам недавно купил в сертификатном магазине, самому надо. Тогда парень в ярости выхватывает у него из руки мацанку и швыряет её в пруд, только круги по воде! Кока с воем кидается в мелкую воду, шарит вслепую, но ничего, кроме гнилого пластика и вонючих водорослей, не находит – под хохот барыг: “Ищи! Ищи! Глубже, глубже! Ныряй, жадоба, жмот! Жаба заела? Крохобор! Авось найдёшь чего!”

…Кока вскочил. Приснилось бывшее однажды…