Коктейль из булыжника

В лаборатории помимо мамы и папы Гальвона работали еще шесть ученных, помогающих с исследованиями. Они собирали выдающиеся умы по всему континенту Гуксия и набрали команду, квалифицированных людей, знающих свое дело от и до.

Отец Гальвона был высокого роста, худощавого телосложения, с длинными волосами, заплетенными в хвостик резинкой, и очками квадратной формы оправы.

Мать Пероса была среднего роста, пышноватого телосложения, с кучерявыми волосами в виде каре, и очками в виде круглой формы оправы.

Он увидел себя маленького, отвлекающего своих родителей от работы, пытаясь приковать внимание к себе. Отец Пероса дал ему трубку и сказал:

– Галли, милый…, – вот держи игрушку, пойди поиграй, папа с мамой немного заняты, – с улыбкой сказал мужчина.

Гальвон послушался и пошел играть с новой игрушкой.

Неожиданно зашел человек в цилиндре и белых перчатках, и парень узнал в нем Рудо Майнерсона, тогда еще молодого, а за ним зашел неизвестный человек с моноклем на глазу. Гальвон его не узнал. Рудо Майнерсон поздоровался, при этом приподнял цилиндр и поклонился друзьям. Человек в монокле поднял правую руку в знак приветствия.

Они постояли еще несколько секунд, смотря друг на друга, и принялись обсуждать дела исследований:

– Как продвигается исследование по использованию зерилия, – спросил Рудо.

И опустил трость себе на кисть, крюком.

– Возникли трудности с исследованиями, – ответил отец Пероса.

И взял в руки очередную пробирку.

– В чем трудности заключаются, – спросил Майнерсон.

И взял цилиндр в руку.

– Становиться тяжелее контролировать процесс исследований, – ответила мать Гальвона.

И указала на взорванные пробирки.

– Что вы оба предлагаете, – встрял в разговор человек с моноклем.

Все взгляды устремились к нему:

– Стиммерсон, я тебя не пойму, – сухо ответил Майнерсон.

И посмотрел на Стиммерсона.

– Чего ты не можешь понять. – спросил Клеофат.

И посмотрел на Рудо.

– А того, что ты, то молчишь, то идеи у тебя высыпаются, как из рога изобилия, – удивился Рудо.

И развел руками.

– Ну же раз ты придумал как решить проблему, поделись с нами, чтоб мы поняли, что делать дальше, – сказали хором все.

И ждали реакции Стиммерсона.

Гальвон слушал со стороны диалог родителей с Майнерсоном и Клеофатом, его не покидало чувство любопытства, что же задумал человек с моноклем.

Стиммерсон снял свой монокль, взял тряпочку и протер стекло. Потом снова надел и начал говорить:

– Ответ лежит прямо у вас под носом, – уклончиво ответил Клеофат.

И посмотрел в сторону маленького мальчика, потом снова на них.

– Расскажи более подробно, что ты придумал, – не поняли они.

– Возможно, вы меня сейчас возненавидите все, но можно попробовать поэкспериментировать на вашем сыне, – выдавил тот.

Отец Гальвона громко рявкнул на Клеофата:

– Не бывать этому…, – как тебе в голову взбрело такое придумать, – раздраженно ответил отец.

И угрожающе посмотрел на Стиммерсона.

– Возьмите пробу его крови и попробуйте поэкспериментировать с зерилием, – если я окажусь прав, то вы извинитесь за сегодня, – сказал Стиммерсон.

И удалился с лаборатории.

Оставшиеся присутствующие, в лаборатории переглянулись, на их лицах читался: стыд, сомнение и страх. Они понимали, что такой ум, как Стиммерсон Клеофат слов на ветер не бросает и всегда дает дельные советы. Их отвлек непонятный шум, а это маленький Гальвон сломал трубку, подаренную отцом и от неожиданного звука, резко начал плакать. Мама взяла ребенка на руки и начала напевать ту самую песню, которую она постоянно напевала ему в детстве. Перос увидел эту сцену, она была пропитана чистой любовью матери к своему ребенку. От увиденного, в режиме транса у парня потекли слезы. Кунаичи увидела это и спросила у него:

– С тобой все хорошо, – вопросительно спросила она.

И дотронулась до плеча парня.

– Да, продолжаем дальше, в глаз соринка попала, – сказал парень.

И улыбнулся.

Кунаичи улыбнулась, и они продолжили дальше. Гальвон увидел сцену, где его мама и папа спорили, брать у него кровь или нет. В этот момент Майнерсон вошел в лабораторию и сказал:

– Берите пробу крови, всю ответственность беру на себя, – твердо сказал он.

И присел на стул.

– Я понимаю, что это ваше дитя, но другого выбора нет, – с сожалением ответил Майнерсон.

И развел руками.

У матери Гальвона выступили слезы, а отец в руках раздавил пробирку. Полилась кровь, ее капли упали на пол. Рудо видел все эмоции на лицах своих друзей, но результат он ценил больше, чтобы в дальнейшем спасти больше людей. В то время была огромная вспышка болезни, которая напоминала чуму на реальной Земле, но в двое смертоноснее и заразнее. Они работали не покладая рук, чтобы сделать вакцину. Но результат никуда не годился. Родители не хотели подвергать сына опасности и впутывать его в это. Но судьба распорядилась иначе.

Мать вытерла слезы и принесла аптечку, чтобы остановить кровь.