Кол

Вдруг Ларри заметил, что в комнате стало темно, лишь янтарным светом светился экран компьютера. Темно и холодно. В открытое окно тянуло ночной прохладой. Ларри понял, что сидит неподвижно, дрожа и стуча зубами от холода.

Совершенно потеряв ориентацию во времени, прищурясь, он вгляделся в тусклый циферблат часов.

Десять минут восьмого.

Не может быть. Что случилось со временем? Ларри понимал, что он очень увлекся работой, но не настолько же, чтобы позволить себе пропустить коктейли и обед.

До него даже не дошло, что последний час он писал в темноте, полураздетый и замерзший.

Ларри перечитал последнее предложение.

«Со странной смесью грусти и предвкушения свободы я смотрел, как автомобиль, увозящий от меня мою жену и дочь на выходные, свернул за угол».

— Боже милостивый, — пробормотал он.

Он вернулся к началу главы. Она была названа «Глава шестая». Страницы пронумерованы не были. Сколько же страниц он написал за сегодня? Семьдесят? Восемьдесят?

Обычно у него выходило от семи до десяти страниц.

Самое большее, что у него когда — либо получалось за один день, было тридцать. Это было, когда он несколько лет назад работал над одной макулатурной романтической книгой. Тогда у них кончились все деньги, и его агент хорошо набил карманы на двух романах по тысяче баксов за каждый.

Сегодня он превысил свой рекорд в два раза и еще не выдохся.

Ну и ну!

Ларри обхватил себя руками, чтобы согреться и покачал головой.

«Что ж, — подумал он, — ведь то, что я пишу, правда. Я лишь только записываю то, что было на самом деле».

И все — таки это удивительно.

Если бы он пошел к Питу и Барбаре… Ларри подумал, что надо бы позвонить им и извиниться. Он вышел из кабинета и побрел через дом, включая по дороге свет. В спальне он скинул шорты и надел спортивный костюм и носки. Кожа, согреваясь, покалывала и зудела. Растирая тело через теплую ткань, Ларри пошел в кухню.

Там у настенного телефона висела карточка, на которой Джина записала необходимые номера, — неотложной помощи, номера мастерских, а также и друзей. Ларри нашел номер Пита и Барбары.

«А стоит ли звонить им? Это было простое, необязательное приглашение, не требующее особых извинений. Ничего страшного, что я не появился.

Они наверняка будут звать меня.

И я, вероятно, пойду. И на этом моя работа на Сегодня закончится.

Слава Богу, для одного дня я написал достаточно. И даже для недели.

Но если я останусь здесь, то смогу довести историю до сегодняшнего дня. И покончить с этим. Когда я дойду до того момента, как мы спрятали гроб в гараже, писать больше будет не о чем. Завтра я смогу закончить корректуру „Сумасшедшего дома“, в понедельник отнесу его на почту, а за следующую неделю закончу „Ночного незнакомца“. Затем начну „Ящик“.

Но только, если я не пойду сегодня к Питу и Барбаре».

«Интересно, Барбара в пеньюаре или нет», — подумал Ларри. И понял, что это не имеет большого значения.

Он отошел от телефона и открыл морозильную камеру холодильника. Обвел глазами содержимое. Выбор был богатый. Легче всего отбивные. Просто бросить на несколько минут в микроволновую печь. Все равно, — слишком много волокиты.

Ларри захлопнул дверцу морозильника и проверил холодильник. Там он обнаружил упаковку сосисок. Он открыл ее, вытащил влажную палочку и сунул ее в рот. Держа ее, словно розовую сигару, убрал пакет, вынул бутылку пива, открыл крышку и вернулся в кабинет.

Он писал. Сосиска и пиво отвлекли его на несколько минут, но когда они исчезли, Ларри опять глубоко погрузился в свою историю. Он был в тот момент там, у Пита и Барбары, в их доме. Он рассказывал все, как было. Почти. Подвергая цензуре, инстинктивно, каждое упоминание о Барбаре и свою собственную реакцию на нее. Вот он в автомобиле с Питом. Потом в овраге за магазинчиком Холмана.

Когда он напечатал «Я отошел помочиться», он понял, что ему самому надо это сделать. По дороге в ванную Ларри обдумывал, что будет писать дальше.

Как они нашли остатки костра того, кто съел койота.

По спине поползли мурашки.

Он спустил воду, дошел до кабинета и остановился в дверях, глядя на поджидавший его стул.

«Я не уверен, что смогу писать об этом сегодня вечером, — подумал он. — Ни о пожирателе койота, ни о том, что произошло в отеле».

Ларри пошел в кухню и посмотрел на часы. Четверть одиннадцатого.

«Не самое подходящее время, чтобы писать про такие ужасы, — подумал он. — Хотя, я так близок к концу.

Поторчать тут еще пару часов, и с этим будет покончено.

Ладно, поторчу.

С небольшой помощью».

Ларри бросил в стакан несколько кубиков льда, налил туда водки и добавил немного сока. Сделал глоток, вздохнул от удовольствия. Отпил еще немного. Затем отнес стакан в кабинет, откинулся на спинку стула и посмотрел на экран.

«Как только алкоголь ударит в голову, ты уже не сможешь писать.

Черт побери, все равно я не пишу. Я печатаю.

Даже пива было достаточно, чтобы начать печатать грязно. Водка же вообще превратит все в сплошное месиво.