Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940–1945

Идея возникла из задержки при включении прожекторов вдоль стен половины замка, которую пленные заметили и просчитали. О нехватке электричества нам всегда приходилось помнить, а потому очень часто свет зажигался только после наступления полной темноты. Это означало, что часовой на нижней террасе с садом на западной стороне замка и часовой в пагоде на северозападном углу довольно плохо видели внешнюю стену замка. Часовой в пагоде всегда оставлял свою вышку непосредственно перед включением прожекторов и патрулировал террасу с садом вместе со вторым часовым, пока его не сменяли. Оттуда ни один из них не просматривал верхнюю террасу двадцатью футами выше. Пленные просчитали, что до включения электричества несколько минут стояла почти кромешная тьма. За этот период теоретически можно было выбраться из верхних окон, предварительно пропилив решетки, спуститься вниз на террасу по веревке, а затем по той же веревке перебраться через балюстраду и спрыгнуть вниз на нижнюю террасу с садом примерно в сорок ярдов шириной и двадцатью футами ниже. Будет очень темно, прожектора еще не включат, а если выдастся темный или дождливый вечер, так успех окажется тем более вероятным. Вдоль внешнего края нижней террасы взад-вперед ходил часовой. А за ограждением из колючей проволоки позади него почва снова шла под резким уклоном вниз к задним дворам зданий в городе.

Участок часового на нижней террасе находился прямо перед этим ограждением, что существенно сокращало мертвое пространство, скрытое от его зрения верхней террасой.

Было 19 января 1944 года – пасмурный, темный вечер с мелким дождем. Примерно в пять часов вечера на гауптвахте неожиданно зазвенел звонок с западной террасы. Один из наших унтер-офицеров вышел из задней двери гауптвахты, предположив, что какой-то офицер совершал свой дозор и хотел, чтобы его впустили с верхней террасы. Кнопка звонка располагалась не на самой задней двери гауптвахты, а на расстоянии двадцати ярдов, на балюстраде. Прожектора не работали. Пока еще не пришло время. Никого не увидев ни на террасе рядом со звонком, ни где-либо еще, унтер-офицер прошел немного дальше и вдруг увидел, как в одно из окон заключенных втащили веревку. Он бросился назад на гауптвахту и вызвал офицера службы охраны. Все мы немедленно кинулись в помещения пленных на второй этаж. Никакой веревки, разумеется, не было. Очевидно, ее спрятали несколькими минутами ранее. Включив прожектора, мы обыскали обе террасы и нашли следы на цветочных клумбах на нижней террасе и прорезанную проволоку во внешнем ограждении. Отсюда через край свисала самодельная веревка. Часовые поклялись, что ничего не слышали.

Однако хозяйка дома, примыкавшего к подножию скалы, на которой располагался замок, сказала, что видела двух или трех человек, спускающихся с нижней террасы. Они перелезли через ее навес в саду за домом и скрылись.

Мы предупредили все соответствующие инстанции кодовым словом «мышеловка» и провели Sonderappell, чтобы выяснить, сколько точно человек пропало и кем они были.

Вскоре после начала этой пресловутой Appell

пленные вывели из строя выстрелом из рогатки основной прожектор, висевший высоко на стене восточного здания. В слабом свете оставшихся ламп посчитать пленных оказалось просто невозможно. Я приказал всем подняться на до сих пор пустующий второй этаж через двор на восточной стороне. Им потребовалось так много времени, чтобы пройти хотя бы это крошечное расстояние, что мне пришлось буквально заталкивать хвост этой унылой процессии вверх по лестнице мягким нажимом дул винтовок моего полицейского отряда.

Там мы загнали толпу пленных в две незанятые комнаты. В третью комнату мне принесли личные дела пленных. Поскольку я довольно хорошо знал всех офицеров в лицо и по имени, я приказал ближайшему ко мне войти и начал проверку. Не успел я проверить и тридцати человек, как кто-то выключил свет. Я прокричал своим унтер-офицерам сесть на личные дела, иначе они исчезнут, и приказал принести фонари. Через час с половиной работы я в итоге выяснил, что пропали три офицера. Одним из них был лейтенант Синклер.

На следующее утро я провел еще одну проверку и обнаружил, что исчезли только два офицера – Синклер и лейтенант Барнс (во всяком случае, так мы думали).

Через неделю эту парочку поймали на голландской границе и вернули нам. Они получили обычные три недели одиночного заключения.

Следующим сбежавшим стал лейтенант Миллар, канадский офицер. Мы никогда так точно и не узнали, как он убежал, видели ли мы его снова, слышали ли о нем что-нибудь от кого бы то ни было. Предположительно его куртку нашли на дороге в нескольких милях от лагеря и принесли обратно в замок.