Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940-1945

Возможно, прежде чем приступить к описанию одного из способов использования некоторых из этих посылок, каковой мы вскоре обнаружили, не лишним будет рассказать о системе поставок военнопленным в Германии в общем. Продуктовые посылки были более или менее нормированы, весом около 10 фунтов каждая. Они приходили из разных стран, и британские военнопленные получали их из Англии, Австралии, Канады и Соединенных Штатов, без упаковки. Кроме того, каждый пленный имел право на четыре частных посылки в год, от семей или друзей. Прибытие последних мы контролировали следующим образом. Они могли быть отосланы только со специальным ярлыком, выдававшимся в разрешенном количестве уполномоченному лицу. В частных посылках обычно содержались одежда или книги. Посылки с сигаретами разрешались в неограниченном количестве. Кроме провианта, Красный Крест поставлял партии сигарет и табака без упаковки для распределения между обитателями лагерей. С 1941 года и далее поставки посылок различных видов были довольно регулярны: по крайней мере, все британские пленные были прилично одеты; на одного заключенного в их рядах приходилась одна посылка с провиантом и пятьдесят сигарет в неделю.

Французы получали продуктовые посылки главным образом из частных источников, а также определенное количество бестарного материала в форме того, что они называли «Singe»[41], из своего армейского резерва. Он приходил с Мадагаскара. Я помню название «Антананариву» на консервных банках. Кроме того, они располагали большим количеством французского армейского печенья, которое они обменивали у британцев на сигареты в соотношении один к одному. Поляки и голландцы получали частные продуктовые посылки, но не в таком количестве, как британцы, а потому на всем протяжении войны не испытывали особого достатка в пище, одежде и сигаретах.

С 1942 года и далее большинство заключенных Кольдица питались лучше немецкого гражданского населения в городе, по крайней мере в отношении потребления калорий. У них был шоколад, сахар, масло, консервированное мясо и высушенные фрукты в больших количествах. Они зашли так далеко, что делали вино из своего сахара и винограда и гнали из него отвратительную алкогольную смесь. Что им не хватало, всем им, так это, разумеется, рыбы и свежих фруктов. Все эти посылки, вместе с почтой, подвергались жесточайшему досмотру с нашей стороны. Мы искали контрабанду. Я говорю здесь и сейчас: мы никогда не находили никакой контрабанды или ее подобия в бестарных поставках, которые приходили от Международного Красного Креста или через него. Тем не менее мы находили огромное количество запрещенных вещей в частных посылках с одеждой, продовольствием, особенно в тех из них, что поступали из Франции. Много контрабанды оказывалось и в «благотворительных» посылках, отправленных из Англии либо индивидуально, либо подпольными организациями. Красный Крест не мог попустительствовать в этой игре: он действовал исключительно на гуманитарных основаниях и организовывал поставки из Германии нашим собственным военнопленным, находившимся в руках союзников. Злоупотреби он своим авторитетом, как пострадали бы обе стороны, и репутации Международного Красного Креста какой был бы нанесен непоправимый ущерб!

Мы немного припоздали со своими ставками в деле контрабанды, и, прежде чем обнаружили, что происходило под самым нашим носом, пленные уже опередили нас на несколько прыжков.

Один из наших цензоров работал в книжной торговле в Лейпциге. В начале 1942 года он заметил, что переплеты на некоторых книгах, которые он просматривал, казались толще обычного, хотя в то время во всем мире ощущалась острая нехватка бумаги. По его наводке переплеты полудюжины книг, отправленных «Фондом часа досуга военнопленных» в Лиссабоне, были вскрыты. Оказалось, что во всех них были спрятаны либо купюры в 100 марок, либо карты на шелке, например швейцарской границы, югославской границы, голландской и бельгийской границ, расположение гавани Данцига и так далее. Мы даже нашли в этих переплетах крошечные ножовки. Затем нам пришло в голову, что мы недавно получили и передали отдельным пленным несколько других посылок из того же источника в Лиссабоне. Что-то нужно было делать. По крайней мере, эти книги необходимо было изъять. Для меня это означало посещение местной британской библиотеки.

Библиотекарем-британцем был теперь методистский священник Платт. Я хорошо его знал. Он слышал обо мне от нашего общего друга в Англии еще до войны. Я отправился в библиотеку заключенных и попросил его вернуть мне несколько из этих лиссабонских книг, сказав, что они нужны мне в «статистических целях». Некоторые из этих книг оказались уже выданы читателям, но Платт пообещал забрать их назад и вернуть мне после обеда.

Вернувшись в кабинет цензора, я обнаружил, что изъятые мной книги тоже имели необычные переплеты с ценным содержимым.