Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940-1945

— Я скажу, что убежал из офлага ЗD и несколько месяцев прятался в Берлине, пока не был пойман при облаве после воздушного налета.

— Кстати, где вас схватили на самом деле?

— В Нарвике.

Оказалось, он знал нескольких пленных в Кольдице — все они плавали на его прежнем корабле.

— Это прекрасно, — сказал я. — При необходимости они заступятся за вас.

Лейтенант Грей отправился в лагерь. Через два дня я вызвал его, якобы для фотографирования. У него было мало что мне рассказать, но и то представляло немалый интерес.

— Я спросил, мог ли я отослать письмо немецкому адресату без прохождения цензуры. Мне приказали отдать письмо указанному офицеру. Пока не знаю его имени. Я это сделал, и позже в тот же день мне сообщили, что письмо отправлено.

Здесь я усмотрел доказательство взяточничества среди караульной роты. Кто-то действовал в качестве почтового голубя. Но этого посредника мне так и не удалось поймать. В тот момент я полагал, что со временем мой осведомитель сделает эту работу за меня.

Это было все, что мог поведать мне Грей. Через два дня британский старший офицер вручил мне записку. В ней значилось:

«Мы не признаем человека по имени Грей британским офицером. Я выделил ему конвой на день. Ночью за его безопасность я не ручаюсь». После краткого обсуждения с комендантом мы решили перевести Грея в целях его же собственной безопасности.

Он рассказал нам, как его разоблачили. На третий день он во второй раз пришел на допрос к канадцу, полковнику Мерриту, и снова от начала и до конца поведал о своем местонахождении с момента поимки в 1940 году. Когда он закончил свой рассказ, раздалось замечание: «И вы были восемь месяцев в Берлине, передавая из «Concordia». Он тут же понял, что игра окончена.

Как это узнали пленные Кольдица? Как и львиную долю известной им информации, эти сведения они почерпнули от потока специалистов, которым мы продолжали наводнять наш особый лагерь. Последние всегда привозили с собой новости, сплетни и слухи.

Капитан Джулиус Грин, дантист, прибыл к нам из лагеря для рядовых в Ламсдорфе. Его пациентами там были и тысячи заключенных самого лагеря, и люди, работавшие на близлежащих фермах и копях по всему району.

Время от времени по нашему приглашению партии пленных отправлялись в Геншаген — лагерь близ Берлина, пропагандистский лагерь. И британские офицеры и унтер-офицеры находились там в разное время.

Поначалу мы содержали в лагере и недовольных ирландцев, но последние оказались хуже поляков, когда дело доходило до принятия решений. Мы пытались найти возможных сотрудников в базовых лагерях и посылали их в Геншаген для отдыха и наслаждения свободой. После этого мы требовали активного сотрудничества.

Грей прошел весь этот путь до конца. Он передавал для нас. Были и другие. Но большинство попадавших в Геншаген в итоге решали, что с них довольно, что они не собираются играть на нашей стороне, и, прекрасно отдохнув, возвращались в разные лагеря, везя с собой интересную информацию. Некоторые, разумеется, вернулись в Ламсдорф. Некоторые поговорили с дантистом, капитаном Грином. Капитан Грин запомнил. Он запоминал имена. Он приехал в Кольдиц. Грей приехал в Кольдиц. Капитан Грин запомнил имя Грея.

Мы перевели Грея из двора пленных и, пока Берлин решал его дальнейшую судьбу, устроили его в одной из камер арки.

Все это время Грея кормили согласно обычным немецким рационам, которые он находил отнюдь не удовлетворительными. Он требовал продуктов, поставляемых Красным Крестом, и сигарет. Британский старший офицер отказал. Мы же ничего не могли ему дать. В конце концов комендант счел, что он по-прежнему остается военнопленным, а потому имеет право на пищу с его родины. Так что по нашей собственной инициативе из общего запаса британского Красного Креста мы извлекали по одной посылке в неделю для Грея.

Прошло несколько месяцев, прежде чем я устроил его перевод.

В итоге Грей примкнул к Британскому добровольческому корпусу, добровольческому подразделению, набирающемуся нами в основном в пропагандистских целях, якобы чтобы сражаться с нами на Восточном фронте. Оно оказалось не особенно успешным предприятием, а потому никогда не было введено в действие. Другие добровольческие подразделения против большевизма составлялись из белогвардейских русских и из народов, таких как украинцы и так далее. Последние отправились на фронт и попали в дивизию «Викинг», скандинавских добровольцев.