Кольдиц. Записки капитана охраны. 1940-1945

Беглые пленные, пойманные иными организациями, нежели вермахтом, такими как полиция, гестапо, СД[73] и так далее, до своего возвращения в руки регулярной армии находились вне ее ведения. Побеги пленных участились до такой степени, что Гиммлер распорядился не отсылать бежавших, но пойманных военнопленных назад в свой лагерь, а передавать их СД. Именно в результате этого приказания более половины участников массового бегства из Сагана и были расстреляны.

Мы отослали список британских имен в Саган, и, когда он вернулся назад, несколько фамилий на нем оказались помечены крестиком — эти были убиты.

По мере ухудшения ситуации Гиммлер принялся отыгрываться на самых беззащитных, военнопленных и обитателях концентрационных лагерей. Он объявил, что не намерен перенапрягаться и защищать команды бомбардировщиков, сбитых в ходе воздушных налетов. Те, кто спускался на парашюте, часто оставались на милость разъяренного населения. Какое изменение с 1939 года! Тогда британских пилотов, сбитых в сражении, надлежащим образом хоронили. Иногда подобные церемонии передавались по нашим радиосетям. Даже капитан авиации Танстолл признал, что в течение первых шести месяцев войны, если он не мог найти военной цели, он привозил свои бомбы назад. Так кто же первый из нас начал эту беспощадную войну в воздухе? Каждая сторона, разумеется, обвиняла другую.

Чуть позже тем же летом офицерам служб охраны из различных областей страны было предписано посетить Саган для ознакомления с методами безопасности этого лагеря.

Я тоже поехал туда и был удивлен простотой их мер. Правда, все упрощало само его расположение. Лагерь находился на вырубленной территории в лесу и был построен на песчаном грунте. Комендант и личный состав едва составляли пару десятков человек. Караульная рота в целом оценивалась в 250 человек. В то время здесь содержалось не менее семи тысяч представителей британских и американских военно-воздушных сил. В Кольдице же часто бывало так, что количество пленных равнялось количеству их карауливших! С грустью я подметил, что дисциплина на построении оказалась безупречной.

Общее количество попыток побега из Сагана было намного меньше, чем из Кольдица. А ведь нам приходилось держать под контролем меньше одной двадцатой его пленных.

Единственная имевшаяся у пленных Сагана возможность выбраться наружу заключалась в рытье туннелей. Единственное место, где это можно было осуществить, находилось под печами бараков. Сами бараки, высившиеся в несколько этажей, были приподняты с земли, а потому все, что бы ни происходило ниже, было видно. Печи же стояли на цементных плитах, поддерживаемых кирпичной стеной с каждой из четырех сторон. Если поднять печи и приподнять с помощью рычага плиту, появлялся совершенный проход, полностью скрытый от посторонних глаз. Бараки были приподняты от земли, но заглянуть в эти кирпичные шахты не мог никто. На самом деле это еще один пример вертикального подхода к горизонтальному туннелю, причем опять-таки предоставленного пленным нами самими.

Вот так и был построен известный саганский туннель. Главная беда с туннелями в Сагане заключалась в нехватке свежего воздуха. В лагерном музее у них хранились несколько экспонатов воздушных механизмов. Футбольные камеры были слишком маленькие и неэффективны. Водонепроницаемые мешки из хлопка, оснащенные двусторонними клапанами, главным образом использовались для аэрации рабочего конца туннеля. Песок сильно облегчал работу, и в просторных отсеках избавиться от мусора не составляло труда. Но на всем своем протяжении эти туннели в песке приходилось выкладывать досками от кроватей и другим деревянным материалом.

После крупного побега семидесяти шести пленных офицеров личный состав в Сагане в основном заменили, а по всему периметру лагеря расположили микрофоны, предупреждавшие о подземных работах. «Застрелены при попытке бегства» — лишь единожды мы подали подобное донесение из офлага 4С в Кольдице.

Вечером 20 июля мы играли в скат в Чадрассе. Внезапно радиопрограмму прервали; передали новости о покушении на Гитлера. Сначала мы сочли их пропагандистской передачей союзников, но нет, приемник был настроен правильно, и эфир продолжался как обычно. В час Гитлер сам подошел к микрофонам и подтвердил известия.

21-го числа начали просачиваться первые сведения об именах заговорщиков. На всех уровнях люди начали прикрываться. Лицемерие к тому времени уже так глубоко укоренилось в поведении каждого в Германии, что истинную реакцию народа различить было просто невозможно.

Среди личного состава Кольдица никто не встречался друг с другом взглядом. Разумнее всего было изобразить бесстрастное выражение лица. Вряд ли вооруженные силы как единое целое выйдут из этой ситуации заговора, составленного в их рядах.