Колдовская любовь

– Ну так – теперь до меня начинает кое-что доходить… Хотя ума не приложу, откуда вам это известно. Кажется, этим делом занимается не милиция, а прокуратура?.. Даже генеральная, кажется… А у меня действительно есть определенные интересы, связанные с личностью Блока… Но все остальное, на что вы жалуетесь, не имеет ни ко мне, ни к моей службе ни малейшего отношения. Ваши претензии совершенно необоснованны. Говорю это как мужчина мужчине. Но позвольте, в свою очередь, вопросик – вы интересуетесь делом Блока по служебной необходимости или так, из спортивного интереса?

– Это дело касается меня лично, – заявил Гуров. – Могут быть у человека личные дела?

– Сколько угодно, – ответил Палыч. – Но, однако же, мне хотелось бы знать – после встречи со мной вы намерены снять свои претензии или по-прежнему будете настаивать на моей виновности в ваших бедах? По большому счету мне наплевать, но все-таки неприятно, когда на тебя возводят напраслину. На всякий случай еще раз повторю – никакого отношения мои люди к избиениям и порче машин не имеют! Во всяком случае, в последние несколько месяцев… – улыбнулся он.

– Знаете, почему-то я вам верю, – со вздохом сказал Гуров. – В принципе, глупо было бы отпираться – факты слишком очевидны. А вы не похожи на глупого человека… Но тогда глупцом оказываюсь я. Как молодой щенок, я погнался за кошкой, когда у меня под носом была настоящая дичь.

– Нам всем иногда не везет, – дипломатично заметил Палыч. – К сожалению, помочь вам ничем не могу. Да, признаться, и не хочу. Между прочим, мой совет – выбросьте из головы все, что вы раскопали насчет меня и Блока. Заметьте, меня не интересует, что вы там раскопали. Это просто добрый совет. Все равно вы ничего не сумеете доказать. Только зря потеряете время.

– Ничего не собираюсь доказывать, – отрезал Гуров. – Мое дело наказать тех, кто подставил моего друга. Если это не вы, то вам и беспокоиться не о чем. Если же вы меня пытаетесь обмануть, рано или поздно вам все равно несдобровать… Никуда вы от меня не денетесь!

– Мне сразу как-то неуютно стало, – сохраняя полнейшую серьезность, произнес Палыч. – Вы, наверное, очень одержимый человек и, наверное, очень опасный… Признаться, я плохо знаком с кадрами МВД, но, если все там такие, как вы, ведомство можно поздравить. Говорю это без насмешки. Пожалуй, вы меня даже убедили, что вам стоит помочь. К сожалению, не располагаю информацией о том, кто мог за вами следить, поэтому и помочь не могу. На будущее хочу предупредить, что если я буду намерен вступить с вами в конфронтацию, то непременно оповещу вас заранее. Но в настоящий момент у моего работодателя нет к вам никаких претензий. Вряд ли он даже подозревает о вашем существовании. Поэтому ищите в другом месте, Лев Иванович! И удачи вам!

Палыч кивнул, повернулся и быстрым шагом пошел прочь по аллее – ни дать ни взять мирный работяга, любитель рыбалки по выходным и не дурак выпить. Кому бы в голову могло прийти, что этот человек возглавляет службу безопасности у одного из богатейших людей в столице!

Гуров, не двигаясь, смотрел Палычу вслед. Его терзала смутная неудовлетворенность. Не такого результата ждал он от этой встречи. Гуров все-таки надеялся, что, застигнутый врасплох, начальник службы безопасности дрогнет, раскроется, возможно, совершит какой-то промах. Но тот оказался слишком крепким в коленках. Да и степень его искренности Гуров на глаз определить не решался. Такие люди привыкли скрывать свои истинные мысли. Взять хотя бы тот факт, что Палыч с самого начала отлично знал, кто такой Гуров, однако предпочел этого не демонстрировать – возможно, просто по привычке, на всякий случай. Точно так же и в отношении слежки. Неведение Палыча могло быть простым притворством.

Одним словом, вылазка в стан врага получилась неудачной. Все приходилось начинать сначала. В одиночку и под бдительным оком каждого, кто имеет хоть какой-то интерес в этом деле.

Гуров медленно пошел вдоль набережной, рассеянно посматривая на сверкающую поверхность реки, стиснутой между гранитными берегами. Со стороны он был похож на мирно прогуливающегося человека, у которого нет ни забот, ни тревог. Но на самом деле в этот момент все чувства Гурова были обострены до предела – он ожидал, что теперь за ним должны возобновить слежку. Если бы это произошло, сомнения Гурова в неискренности Палыча окончательно отпали бы.

Но, кто бы на самом деле ни испытывал интерес к персоне Гурова, похоже, он пока решил оставить его в покое. Гуров намеренно затянул прогулку – покрутился по улицам, заглянул в несколько магазинов, позвонил из автомата Марии, сообщив ей, что с ним все в порядке. При этом он ни на минуту не расслаблялся, отмечая каждую подозрительную деталь в окружающем пейзаже. Все было спокойно, но этот факт тоже вызывал у Гурова чувство неудовлетворенности.

Если ему решили дать передышку, значит, он перестал представлять для преступников опасность. Значит, он потерял след – такой неутешительный вывод сделал для себя Гуров.