Колдовской час

Мы отклонились назад, опустившись на колени, упершись лбами в пол и вытянув перед собой руки.

— Ты будешь мне звонить, — сказала она. — Я хочу подробностей об оборотнях, в том числе и о Конноре, и доказательств, что ты все еще жива. — Она поправила эластичную повязку на голове. — Стопки пустых кофейных чашек будет достаточно.

— Я больше, чем совокупность моей кофеиновой зависимости.

— Да. Еще у тебя много светлых волос и сарказма, и ты сильно влюблена в «парня, с которым отправляешься в путешествие».

— Отличный профайл, Лулу.

— Наверное, мне нужно нарисовать тебя.

Я решила не обращать на это внимания.

* * *

Лулу была права — насчет поездки, а не рисования. В этом по-прежнему не было необходимости.

Я приняла душ и оделась, бросила несколько вещей в рюкзак, взяла свою зачехленную катану и вызвала Авто до дома родителей.

Дом Кадогана располагается на роскошной и покрытой растительностью территории в районе Гайд-Парка в Чикаго, в роскошном доме из белого камня, в котором с конца восемнадцатого века живет почти сотня вампиров. Я жила там, пока в девятнадцать лет не переехала в Париж, исследовав десятки комнат и коридоров, каждый сантиметр холмистых лужаек и садов, и даже несколько туннелей, которые проходят под Домом и ведут в разные точки Чикаго.

Авто высадило меня перед внушительным черным забором, и я подошла к воротам, улыбнувшись охранникам.

— Элиза Салливан, приехала навестить родителей.

— Родителей? — спросил охранник справа, бледный молодой мужчина, который усомнился в моем заявлении. Он был молодым и человеком, какими часто бывают охранники Дома, и, возможно, был не в курсе.

— Серьезно, Курт? — сухо спросила другая охранница, соблазнительная женщина с темной кожей и короткими волосам. — Она ребенок боссов.

— Вампиры не могут иметь детей, — сказал Курт.

Женщина извиняясь посмотрела на меня и нажала на кнопку, чтобы открыть ворота.

— Пожалуйста, прости его. Он будет лучше знаком с историей семьи, когда ты отсюда выйдешь.

— Что ты… — начал он, но женщина оборвала его.

— Спасибо, — крикнула я и проскользнула в открывающиеся ворота. Тротуар и лестница вели к арочному портику, который ограждает входную дверь, и я прошла внутрь к стойке приема посетителей, добавленную моими родителями после слишком большого количества нарушений безопасности.

— Я…

— Конечно, вы, — произнес мужчина за столом, прежде чем я успела ответить. — Вашим родителям уже сообщили о вашем прибытии, мисс Салливан. Они в его кабинете. — Он величественно махнул рукой в сторону коридора.

Очень деловито, но из-за этого Дом Кадогана стал похож скорее на отель, чем на дом. И это укрепило мое решение жить вне Дома. Я люблю родителей, но в Кадогане просто страдаю от удушья.

Я зашла в папин кабинет, готовая пропихнуть идею моего присутствия на инициации а качестве своего рода дипломатического атташе, и увидела, что он разговаривает с Роджером Юеном, у обоих в руках бутылки, а также на обоих надеты шорты для бега, майки и кроссовки.

— Эй, — произнесла я, встретившись с ними взглядом, потому что это было менее травмирующим.

— Лиз, — произнес мой папа. Он высокий и стройный, со светлыми волосами, почти доходящими до плеч, сейчас завязанными сзади. У него такие же зеленые глаза, как у меня. — Я бы обнял тебя, но мы только-только закончили пробежку.

Юен поднял руку.

— Привет, Лиз.

— Привет, — произнесла я, а потом снова, когда в помещение зашла моя мама с бутылкой крови в руке и гораздо более одетая — в майку, обрезанные леггинсы и кроссовки. Она стройная, как и мой папа, ее длинные темные волосы были собраны в конский хвост, что является частью ее униформы. У нее бледная кожа и светло-голубые глаза.

— Никаких обнимашек, — сказала она, указывая на себя. — Я воняю.

— Я поняла. Тренировочная пробежка?

— Мы собираемся участвовать в Чикагском Марафоне, — ответил мой папа. — Появилась новая Сверхъестественная группа.

«Хорошая идея, поскольку Суперы — в том числе вампиры — могут легко обогнать людей».

— Круто. Как сегодня прошла пробежка?

— Не так быстро, как мне хотелось бы, — ответил он, и скользнул взглядом по маме.

— Я обогнала его на четырнадцать секунд, — сказала она с ухмылкой. — Четырнадцать восхитительных секунд.

Больше двадцати лет вместе, а мои родители все еще очень влюблены друг в друга, с юмором и конкуренцией, которые всегда были частью их отношений.

— Они оба меня сделали, — произнес Юен. У него смуглая кожа, темные волосы, темные глаза и, как и у моих родителей, телосложение бегуна на длинные дистанции. — Но я буду в человеческой группе, — по-философски сказал он.

— И у тебя все получится, — произнесла моя мама, делая глоток крови. Потом она посмотрела на меня. — Как прошла вечеринка?

— Хорошо, — ответила я. — Лулу закончила роспись, и, кажется, все хорошо провели время. Собственно поэтому я здесь.

— Ты слишком хорошо провела время? — спросил папа, изогнув бровь.

— Нет. Коннор пригласил меня в Гранд-Бэй, штат Миннесота, чтобы принять участие в инициации Стаи.