Колдовской круг

Армия у нее небольшая, но руководят ею опытные офицеры, и войско может в кратчайшие сроки возрасти в несколько раз за счет ополчения, призванного из подвластных Катарине Форли и Имолы. Графиня не делится властью ни с кем из нанятых ею кондотьеров, решения принимают она сама и Джакомо Фео. По ее первому требованию подданные обязаны отправить в армию всех мужчин в возрасте от двадцати до сорока лет, снабдив их на время войны пиками и кирасами. Катарина то и дело демонстрирует, что она не слабая женщина, нуждающаяся в помощи, а воинственная амазонка, которая не прочь увеличить свои владения за счет соседей. Близлежащее города Римини, Чезена и Фаэнци неуютно себя чувствуют, опасаясь, что она обратит свои взоры на них.

Луиджина Бонатти, фрейлина в свите графини Катарины, каждое утро отправляется к ней на работу, если можно так сказать. Я бы назвала это по-другому: она аниматор, развлекающий графиню и помогающий ей растрачивать избыток энергии. Во дворце трудится целый штат слуг, а дамы щебечут с утра до вечера, обсуждая всевозможные темы: вышивку, модные наряды, модных кавалеров и, конечно же, уход за своей внешностью, на чем графиня помешана. Она записывает всевозможные рецепты, хотя и не отбеливает по моде волосы и лицо. Графиня собирает рецепты по омоложению и записывает их в книгу в кожаной обложке, наряду с описанием всевозможных ядов, информацию о которых она получает от темных личностей, периодически появляющихся в ее окружении, но, как правило, ненадолго. Ее можно понять: косметология в Средневековье находится в зачаточном состоянии, вместо пудры используют муку или свинцовые белила, а на губы наносят сомнительные мази из баночек, состав которых лучше не знать, но в результате губы приобретают алый цвет, как будто обагрились кровью. В Италии это допустимо, тогда как в Испании за это могут обвинить в колдовстве и отдать под суд инквизиции. Духовенство учит, что красота женщины должна быть естественной, а украшающие средства — от дьявола.

Несмотря на это, графиня Катарина и дамы из ее окружения украшают себя вовсю. Сейчас у них в почете помада, естественно, из баночки, сделанная на основе бычьей спермы. По их мнению, ее запах должен сводить кавалеров с ума. Луиджина к этой помаде относится прохладно, так что мне не удалось испытать ее чудодейственную силу, зато она помешана на духах. Их привозят из Франции ведрами, так как дамы ими буквально умываются. Кроме того, в ходу всевозможные благовония и очистительные мази, которыми умащивают тело чаще, чем обмывают водой.

Женщины из высшего света, к коим я отношу саму графиню и ее свиту, должны уметь поддерживать разговор, быть начитанными, читать по памяти модные стихи, разбираться в живописи и музыке, хорошо танцевать, шить (сама графиня шьет рубашки из тонкого фламандского полотна и отправляет их в подарок дальнему родственнику, молодому человеку, лишь однажды навестившему ее). Искусство ездить на лошади в женском седле так же обязательно, как и умение танцевать. Правда, эти танцы резко отличаются от тех, к которым мы пришли через пятьсот лет. Кавалер и барышня танцуют каждый сам по себе, лишь на мгновение едва касаясь руки партнера, выполняя строго регламентированные па под довольно заунывную мелодию, исполняемую на флейте и лютне.

Все больше и больше привязываюсь к своему новому телу. Хотя я лишь астрал, невидимая оболочка физического тела, но ничто земное мне не чуждо, я чувствую и желаю. Странно, я не питаюсь материальной пищей, но муки голода, которые Луиджина порой испытывает в пост, я ощущаю. Корсет делает талию осиной, однако в нем очень неудобно, но зато не так сильно хочется есть, а единственная на протяжении всего дня постная трапеза кажется пиром. Теперь середина Великого поста, когда запрещено принимать пищу, пока в церквях не отслужат vesperae[19]. Благо, что во время поста вечерню сдвигают и служат не при заходе солнца, а на пару часов раньше. Время здесь определяют по ударам колокола, доносящимся с башни монастыря Сан Меркуриале, или по механическим часам, установленным на башне Ратуши. От первого мужа у графини остались карманные часы, имеющие форму яйца и всего одну стрелку — часовую, мне было любопытно увидеть их, прапрадедушку современных.