Колдовской Мир

Вупсалы — так эти скитальцы называли себя — имели очень смутные представления о своей истории. Из того, что я слышала за время пребывания у них, ничего даже не намекало на то, что они когда-либо были оседлыми, даже во времена, когда Эскор был спокойной страной. У них были торговые инстинкты, и Утта в ответ на мои вопросы говорила, что они, вероятно, были бродячими торговцами, скотоводами или чем-то в этом роде до того, как свернули на варварскую тропу охотников.

Их обычные места кочевий были далеко на западе. Сюда они пришли из-за налетов более сильного народа, который разбивал их отряды и сильно уменьшил кланы. Я также узнала от Утты и ее прислужниц, что на востоке на расстоянии многодневного перехода — по стандартам племени — есть другое море или вообще широкое водяное пространство, откуда пришли те их враги.

Они, как и салкары, жили на кораблях.

Я пыталась получить ответ, более точную информацию, рисуя карту, но то ли они и в самом деле не имели таких сведений, то ли из-за какой-то природной осторожности сознательно путали, так что подробностей не удалось узнать.

Им было тревожно на западе, неуютно, но они не могли осесть здесь и только бесцельно бродили у подножий гор, оставаясь на одном месте не больше дней, чем пальцев на руке. Они были столь примитивны, что, считали только на пальцах. Но, с другой стороны, они были удивительными работниками по металлу. Их украшения и оружие были не менее изящными и красивыми, чем те, что я видела в Эсткарпе, только рисунки более варварские.

Кузнец пользовался у них большим уважением и играл роль жреца в тех племенах, где не было Утты. Я вывела заключение, что очень немногие из этих жрецов были прорицателями и ясновидящими.

Утта могла управлять их воображением и страхом, но не была вождем. У них был вождь Айфинг, человек средних лет, обладающий всеми добродетелями хорошего вождя. Он был храбр, но не безрассуден, имел чувство направления и способность ясно мыслить.

Он не был бессмысленно жесток и, как мне показалось, завидовал Утте, но не решался бросить вызов ее авторитету.

Меня нашел с помощью собаки сын его старшей сестры. Рано утром после того, как Утта потребовала меня к себе, вождь пришел вместе с ним в ее палатку, чтобы предъявить права племянника на мою особу, согласно давнему обычаю.

Племянник стоял чуть позади, очень довольный доводами вождя в его пользу, а я сидела, скрестив ноги, за спиной своей новой хозяйки, пока старшие спорили. Он так жадно смотрел на меня, что я благодарила Далекие Силы, принесшие сюда Утту на мою защиту.

Айфинг изложил дело, которое обычаи делали ясным и неоспоримым. Я не могла следить, за его речью, но прекрасно поняла ее смысл по частым взглядам в мою сторону и по жестам, указывавшим то на меня, то на горы.

Утта выслушала его и одной резкой фразой разбила в куски все его аргументы.

— Девушка пользуется нашей Властью, — сказала она.

Одновременно в моем мозгу появилась мысль: «Видишь вон ту чашу? Подними ее своей волей и поднеси ее Айфингу».

Это было нетрудно сделать в прежние дни, но не теперь. Но в ее приказе была такая сила, что я послушно подняла руку и указала пальцем на серебряную чашу, сфокусировав свою волю на задаче, которую требовала от меня Утта.

Я и теперь думаю, что тут сработала через меня ее воля. Чаша поднялась, пролетела по воздуху и остановилась подле правой руки Айфинга. Он вскрикнул и отдернул руку, как будто чаша была раскалена. Затем он повернулся к племяннику и, возвысив голос, сказал что-то, что явно было руганью, затем снова повернулся к Утте, коснулся рукой лба в знак прощания и вышел, приказав молодому человеку идти вперед.

— Я этого не делала, — медленно сказала я, когда они ушли.

— Успокойся, — прозвучало в моей голове. — Ты сделаешь куда больше, если они будут терпеливы. Или ты желаешь лечь под Сокфора для его удовольствия?

Она улыбнулась, и все ее морщины собрались, когда она уловила мою мгновенную реакцию ужаса и отвращения.

— Это хорошо. Я очень долго служила племени, и ни Айфинг, ни Сокфор и ни кто другой не перешагнут через меня. Запомни это, девушка. Будем вместе делать нашу работу. Я единственная твоя защита от этих услуг, пока ты не вернешь себе свое собственное искусство защиты.

Эта логика дала мне еще большее основание для погружения в тренировки, которые она задумала, и первая из них началась немедленно.

В ее палатке находилось еще две женщины: одна была из племени, почти такая же старая, как Утта, хотя годами много моложе ее. Однако она была гораздо сильнее, чем казалась, и ее тощие руки со сведенными пальцами выполняли большую часть работы в палатке. Это она в плаще с капюшоном бросала травы в костер, когда я впервые появилась в лагере. Звали ее Аторфи, и я редко слышала ее голос. Она была полностью предана Утте, и думаю, что мы, остальные, были в ее глазах лишь тенями ее госпожи.

Женщина по имени Висма, которая привела меня к Утте, также была из вупсалов, но не из этого клана.