Колдовской Мир

Моя мать не утратила. Может быть, это всего лишь суеверие, распускаемое Мудрыми женщинами для охраны их самих и их правления. В Эскоре не знали этого, Дахаун не потеряла своих талантов, когда дала слово моему брату и стала главой в его доме и в его сердце, и сама Утта говорила, что ее супругом был давний предшественник Айфинга.

Но был ли такой союз угрозой для частично обретенной силы или не был

— он был страшен для меня самой. Правда, теперь у меня под рукой такие средства, которые могут превратить меня в холодное мясо в его постели, раньше, чем произойдет худшее. Но, кроме этой последней крайности, были и другие пути, и один из них сейчас пришел мне в голову. Никто из этих женщин не мог читать моих мыслей, так что я могла приготовить — если у меня будет время — такой ответ, который удовлетворит всех.

Я была права, что не выдала своего изумления. Если бы я чуточку пошевелила мозгами, то могла бы угадать это заранее. Я снова сделала приветственный жест Аусу и сказала:

— Мать многих оказала мне честь, встречая меня как сестру.

Я сделала упор, чего не желала делать по отношению к Айлии.

— Хотя мы не делили одну чашу, как дети одной матери, но между нами не будет ни старшей, ни младшей.

Женщины вдруг зашептались, услышав этот отказ от предложенного мне главенства в палатке Айфинга, и я поняла, что они приняли мои слова, как связующие.

Аусу не спускала с меня глаз, почти закрытых веками. Затем она вздохнула, и ее напряженные плечи слегка согнулись. Я понимала ее железную волю, приведшую ее ко мне, ее решимость сделать то, что она считала правильным.

Я поспешила увериться, что мне дадут то, в чем я больше всего нуждалась — уединение.

Я наклонилась вперед и взяла ее пухлую руку в свои.

— Я как Утта говорю с духами, и должна иметь палатку, чтобы предложить им кров, когда они посетят меня.

— Так, — согласилась она. — Но жена идет к своему господину. И Утта проводила ночи с Айфингом, когда это было нужно.

— Таков обычай, — согласилась я в свою очередь. — Однако я должна жить отдельно. И, сестра, не могу ли я что-нибудь сделать для тебя? Твое тело нездорово. Может быть, духи найдут лечение…

Складки на ее лице зашевелились.

— Это зло с севера. Ты слишком недавно у нас, сестра, ты не знаешь. Это напущено на меня за то, что я делала глупости. Ах!

Она вырвала свои руки из моих и прижала их к груди, вскрикнув от внезапной боли.

Служанка поспешила достать плотно закрытую чашу из рога, открыла ее и дала Аусу выпить. Немного бесцветной жидкости вытекло из ее губ на тяжелый подбородок, оставляя липкие следы, — Напущено, — повторила Аусу шепотом. — И я понесу это до могилы.

Я слышала о таких проклятиях — болезнь духа нападает на тех, кто вольно или невольно вторгается в какое-нибудь место древнего Зла, и отражается в теле человека болезнью. Но среди вупсалов я впервые встретила какой-то знак соприкосновения с древним Злом Эскора.

Снаружи неожиданно донесся громкий металлический звон. Я вздрогнула. Женщины монотонно запели. Айфинг?

Неужели жених уже идет за мной? Я же не успела подготовиться. Что я буду делать? Я растеряла последние остатки своей уверенности.

— Айфинг идет!

Айлия придвинулась ближе, но я заметила, что она не приближается чересчур близко к главенствующей в доме.

— Он идет за своей невестой.

— Пусть войдет, — сказала Аусу с достоинством, которое было ей присуще, несмотря на ее гротескное тело.

Женщины прижались к стенам, служанка Аусу тоже. Айлия не пошла с ними. Аусу еще раз взглянула на меня и на нее, и Айлия тут же отступила.

Главная жена громко окликнула Айфинга.

Полотнище палатки поднялось, и Айфинг наклонив под ним голову, подошел прямо к Аусу. Ее толстая рука поднялась, и он протянул свою темную грубую руку, чтобы ее могла взять Аусу, но смотрели они не друг на друга, а только на меня.

Я не видела в его лице того, что читала раньше у его племянника, что обещало бы мне позор. Айфинг выглядел бесстрастно, как человек, на которого возложили приятную задачу, являющуюся частью достоинства и ответственности вождя. Но за его плечом я увидела лицо Айлии с безошибочным выражением ревнивой ярости.

Айфинг преклонил колено перед громадным телом своей первой жены. Она протянула руку ко мне, я вложила в нее свою, и она прижала мою ладонь к ладони Айфинга, как раньше это сделала Утта.

Сквозь ее свистящее дыхание пробились слова, которых я не поняла, вероятно, какая-нибудь архаичная ритуальная фраза.

Затем ее руки упали, оставив наши соединенными. Айфинг наклонился и отдернул металлическое покрывало, которое я обернула вокруг плеч, чтобы хоть немного защититься от холода.

Затем его пальцы опустились на мои груди и содрали краску, как сдирают одежду. Женщины у стены издали звенящий крик, вроде того, который издала, умирая, Утта. Видимо, это был победный клич.

Меня очень беспокоил вопрос, как далеко зайдет сейчас Айфинг. У меня не было возможности приготовить то, что я задумала, но, похоже, церемонии пришел конец. Понимая, что я плохо знаю их обычаи, Аусу дала мне ключ к следующему шагу, в котором я нуждалась, чтобы выполнить то, что задумала.