Колдовской Мир

— Думайте о том, кто перед вами, с кем вы были связаны спором о власти или кровью. Выбросьте из сознания все остальное, оставьте только его. Вы должны согнуть его, подчинить себе и использовать для нашей пользы. Либо мы выиграем игру Силы за этим столом в этот час — либо навсегда проиграем!

Взгляд Саймона был сосредоточен на фигуре в шапке. Саймон не знал, смог ли бы он оторвать взгляд, если бы захотел. Он решил, что его пригласили участвовать в этой странной процедуре только потому, что он единственный из всех видел офицера из Горма.

Крошечное лицо, полузакрытое металлической шапкой, росло, оживало. Через расстояние Саймон снова смотрел в него, как смотрел в той комнате в сердце Сиппара.

Вновь глаза этого человека были закрыты, он занимался своим загадочным делом. Саймон продолжал изучать его. Он знал, что вся его вражда к колдерам, вся ненависть, рожденная тем, что он видел в городе, их обращением с пленниками, собралась воедино в его мозгу, как человек собирает смертоносное оружие из мелких незначительных деталей.

Саймон больше не находился в этой палатке, где шумел морской ветер и шуршал песок на изображении сокола. Он стоял перед человеком в шапке в сердце Сиппара, приказывая ему открыть глаза, взглянуть на него, на Саймона Трегарта, вступить в сражение не мышц, а разумов, в сражение воли.

Глаза открылись, и Саймон заглянул в их темные зрачки, увидел веки, поднятые, будто в узнавании, в признании надвигающейся угрозы; Саймон как будто заглянул в котел, в котором кипели все ужасы и беды.

Глаза удерживали глаза. Постепенно уходили плоские черты лица, само лицо, металлическая шапка над ним, оставались только глаза. Саймон чувствовал, как из его руки и из руки Властительницы Эсткарпа льется поток силы, их силы объединились; Саймон почувствовал себя нацеленной стрелой.

Вначале колдер смотрел на него уверенно; вот он попытался освободиться от этой связи глаз, разумов, но слишком поздно понял, что оказался в ловушке. Он боролся, не желая в своем высокомерии признавать возможность поражения.

Саймон чувствовал нарастающее напряжение, в глазах колдера появилось выражение страха, оно сменилось ужасом, а потом все выгорело. Саймон знал, что смотрит лишь на пустую оболочку, которая выполнит его приказ так же, как рабы Горма выполняли приказы своих хозяев.

Саймон отдал приказ. Сила Властительницы подкрепила его; Властительница ждала, готовая помочь, но не вмешивалась. Саймон был уверен в покорности врага. Тот, который распоряжался Гормом, приведен в негодность; барьер будет снят. Теперь у Эсткарпа был в крепости Горма послушный робот.

Саймон поднял голову, открыл глаза и увидел раскрашенную поверхность стола, на которой его пальцы сжимали руку Властительницы у ног маленькой фигурки. Но манекен больше не был совершенным. Под изображением металлической шапки голова представляла собой гладкий пузырь из расплавленного воска.

Властительница высвободила руку. Саймон посмотрел направо и увидел побледневшее лицо, темные глаза. Та, которая концентрировала свою силу на Алдис, откинулась без сил на спинку стула.

Фигурка Фалька Верлейнского лежала плашмя, а Брайант сгорбился над ней, закрыв лицо руками, его бесцветные волосы, влажные, прилипли к голове.

— Сделано. — Тишину нарушила Властительница. — То, что может Сила, сделано. И никогда она не действовала так мощно, как сегодня! Теперь огню и мечу, ветру и волне служить нам, если мы сумеем ими воспользоваться. — Голос ее звучал истощенно.

Корис ответил ей, взмахнув топором Вольта:

— Будьте уверены, леди, мы используем любое оружие, данное нам судьбой. Маяки горят, наша армия и корабли движутся.

Хотя земля под Саймоном качалась, он встал. Та, что сидела слева от него, быстро положила руку на стол, не коснувшись его руки. Не выразила она и в словах того отказа, который выражался в каждой линии ее тела.

— Война, которая начинается в соответствии с вашей Силой, — заговорил Саймон, обращаясь к ней, как будто они были одни, — ведется по обычаям Эсткарпа. Но я не из Эсткарпа. И я знаю другие способы ведения войны. Я участвовал в вашей игре, леди; теперь сыграю в свою!

Он обошел стол и подошел к капитану, который встал и нерешительно положил руку на стол. Брайант смотрел на фигурку перед ним. Она лежала, но оставалась нетронутой.

— Я никогда не претендовал на обладание Силой, — сказал Брайант глухим, хотя и мягким голосом. — Похоже, я потерпел неудачу. Но, может, меч и щит послужат мне лучше.

Корис шевельнулся, как бы возражая. Но волшебница, которая была с ним в Карсе, быстро заговорила:

— Для тех, кто едет или плывет под эсткарпскими знаменами, существует свободный выбор. И никто не должен мешать этому выбору.