Колдовской мир — 4

Дженис не могла удержаться от смеха. Сама мысль о мышке, которая высовывает голову из норки в доме, за которым так следят Прыгун и Смельчак, заставила ее забыть о приличиях.

— В чем дело? — удивилась женщина. — Что смешного? — И когда Дженис ей объяснила, она тоже рассмеялась.

— Тем не менее именно так мы отныне будем тебя называть. — Мышь. Тебе нравится?

— О да, госпожа! Очень. — Дженис — Мышь — восхищенно смотрела на женщину. — А куда мы поедем?

— Мы поедем туда, где ты и другие девочки смогут учиться в особой школе.

Мышь наморщила лоб.

— Школа? — с сомнением протянула она.

Женщина снова рассмеялась.

— Это гораздо больше. Это место, где вам предназначено быть. — Она повернулась к остальным девочкам.

— Идемте, дети. Приведите пони Мыши. Она не знает, который ее. Сможешь сесть на него сама?

— Да, госпожа, спасибо, — обрадовалась Мышь.

Она много раз смотрела, как папа садится на Рангина, и поэтому точно знала, что нужно делать. Она слишком мала, чтобы добраться до стремян Рангина, и папа подсаживал ее, когда она ехала с ним. Но пони как раз подходящего для нее роста, и она без посторонней помощи села в седло.

И больше ни о чем не думая, оставив все и всех, выехала вслед за женщиной и пятью девочками под охраной пятерых вооруженных всадников из Благдена.

2

Мышь вскоре узнала, что женщину зовут Пчела. Они поехали по северной дороге, двигаясь за Пчелой парами, ехали за ее лошадью так привычно, словно делали это всю жизнь. Стражники держались впереди и позади; Ринфар, командир, сопровождал женщину, остальные четверо замыкали строй. Ринфар вез с собой знамя.

Мышь узнала, что эта дорога привела бы их в Лормт, если бы они оставались на ней, а не свернули на Большой Развилке. Она слышала о Лормте и раньше. Иногда мама говорила о том, что поедет туда изучать травы, но никогда не находила для этого времени. Лормт кажется очень интересным местом, со всеми его свитками, учеными и науками. Даже его камни должны быть переполнены знаниями. И особенно сейчас, когда две из четырех башен рухнули, обнаружив много новых материалов. Ученые могут провести там всю жизнь, описывая их. Мышь и другие девочки очень хотели взглянуть на Лормт. Но Пчела казалась совершенно равнодушной к этому городу и не упоминала о нем. Она решила не только туда не заезжать, но они даже не доехали до Большой Развилки, а поехали напрямик. Воины подчинились ей без возражений.

Большая дорога оказалась в превосходном состоянии. Твердая и с обеих сторон ограниченная низкой стеной: Мышь могла заглядывать за нее. Стена из серо-зеленого камня, цвета реки, вдоль которой они ехали. Мышь никогда в жизни не видела камень такого удивительного цвета. Вокруг Благдена камни красновато-коричневые, и сама земля красноватая, когда не влажная и не вскопана заново. В таких случаях она становилась темно-коричневой, почти черной.

Мышь подумала, что все будут смеяться над ней: она никак не могла удержаться и все время смотрела по сторонам. Она никогда не отъезжала далеко от Благдена, и мир за пределами деревни казался ей необычным, удивительным и немного пугающим. Но скоро она заметила, что остальные девочки вертятся, как и она, все, за исключением Звезды, которая лучше всех владела собой. В пути девочки разговаривали, и Звезда, казалось, побывала везде и все видела. Чаще всего именно Звезда объясняла им, где они проезжают и что увидят на следующем повороте и за тем подъемом.

Первое впечатление Мыши оказалось верным. Все девочки очень похожи. Все они, даже Пчела, стройные, хрупкого телосложения. Помимо треугольных кошачьих лиц, у всех черные волосы и глаза и бледная кожа. Они словно шесть сестер, путешествующих вместе с теткой. У всех теперь были новые имена. Мышь не знала, как их звали раньше, да ей это было и не интересно. Впервые в жизни у девочки появились подруги, настоящие подруги, которые могут понять ее, понять то легкое, сопровождавшее Мышь всю жизнь ощущение отчужденности от других. Она обнаружила, что все они испытывают это ощущение. В обществе друг друга им было очень хорошо, и они все поняли, что до этой встречи были очень одиноки, так одиноки, как только они это могут чувствовать. И вот они вдруг словно отыскали пять сестер. Подругами Мыши стали Птица, и Пламя, и Звезда, и Сверчок, и Шепелявая, которая не умела произносить звук «с». Это она сосала палец, когда чувствовала себя неуверенно. Когда она говорила, все остальные посмеивались. Вскоре Мышь поняла, почему женщина дала им именно такие имена.

Птица оказалась умной и инициативной, она наклоняла голову, слушая, а потом летела в каком-нибудь направлении, когда ей в голову приходила новая мысль. Пламя буквально светилась внутренним огнем, и когда говорила, делала это с большим убеждением и очень серьезно. Сверчок всегда была неудержимо весела, а Звезда оказалась, вероятно, самым знающим в мире человеком, какого Мышь когда-либо встречала, кроме папы и мамы, конечно. А что касается Шепелявой, то ее имя и так понятно.