Колдовской мир. Том 2

Больше я ничего не помню. Остаток ночи я крепко спала и проснулась с неопределенным предчувствием, что наступавший день будет полон опасностей и злоключений, но в первые часы показалось, что я ошиблась. Мы ехали прямо на запад. Ринтаны не мчались, как накануне, но все-таки бежали очень быстро и, казалось, не чувствовали веса всадников. Вскоре мы узнали, что, если Сарны Всадники и Серые Существа потеряли наш след, то мерцавшее «нечто» унюхало его. Скорость у него была больше нашей, хотя оно вроде бы с трудом догоняло нас. Я видела, как два Зеленых Всадника, которые скакали в арьергарде, то и дело оглядывались назад. Я сделала то же, и мне показалось, что я вижу вдалеке мерцание. Оно бросало вперед какое-то влияние, замедлявшее наши мысли, туманившее мозг. Оно действовало и на тело, так как каждое движение давалось с трудом. Ринтаны тоже начали поддаваться ему. Яркий солнечный свет побледнел. Между ним и нами протянулось тонкое облако, и мы дрожали от холода, словно Ледяной Дракон вылез из своей берлоги и дышал на нас. Наш бег сменился рысью, а затем и шагом, но и он с трудом давался ринтанам. В конце концов передовой, на котором ехал Кимок, громко замычал, и все остальные остановились. До нас дошла мысль передового ринтана:

— Мы не можем, пока эти чары не уйдут.

— Эти чары, — быстро откликнулась моя мать, — выше моих способностей. Нужны знания другого рода. Я не имела с ними дела.

Холод моего тела сравнялся с холодом моего внутреннего страха. Я была уверена, что мать может бросить вызов любому Злу в этой замученной стране и бороться с ним.

— У меня есть магическая вода, — сказала Орсия, — но она слаба против того, что сейчас охотится за нами. А у тебя, Кимок?

Брат покачал головой.

— Я назвал бы великие имена и получил бы ответ, но я не знаю, какое имя может иметь дело с этим…

В этот миг я вспомнила то, что знала я одна — кто может встать против нашего преследователя. Я тогда назвала его среди мертвых, сама не понимая, почему. Если я позову его сейчас, то для смерти, потому что тут на нас уже лежало ее дыхание, и тот, кто вступит в эту битву, должен иметь такую мощь, какой нет ни у кого. Даже Мудрые Женщины Эсткарпа должны были работать сообща для своих великих чар. Я могу позвать его, и он ответит и, может быть, погибнет. Так говорил мне мой страх. Может ли женщина позвать человека на смерть, если знает об этом заранее? Если я это сделаю, то не ради своей жизни, а ради жизней тех, кто может создать хорошее будущее для этой страны. Я соскользнула со спины ринтана и побежала назад, к невидимому существу. На бегу я звала на помощь, как зовет погибающий.

— Я вызываю… Твое знамя…

Почему именно так я сформулировала свою просьбу — не могу сказать. Но мне ответила золотая вспышка через все небо. Она несла с собой тепло солнечных лучей, которые так странно ушли от нас. Под знаменем стоял Хиларион. Не глядя на меня, он повернулся к тому созданию, и в его руке был не обнаженный меч, а жезл мага. Он поднял жезл, как воин салютует своим мечом, прежде чем нанести первый удар. Салют был четким, официальным, он содержал вызов тому, кто преследовал нас. Последующего боя я не видела. Мерцание до того усилилось, что мне пришлось закрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Но одну вещь я могла сделать и сделала: то, что требовал от меня Хиларион, когда он был еще пленником Зандора, я теперь отдала добровольно, без его просьбы. Я послала ему всю свою Силу и Власть, опустошая себя полностью. Кажется, я упала на колени, прижимая к груди руки, но точно не помню. Я сознавала только это опустошение и необходимость отдавать. Сколько времени это продолжалось — тоже не знаю.

Затем наступил конец. Я была высушена и пуста, и пустота эта была глубже, чем та, что оставила во мне рана, нанесенная Дензилом, Я слабо подумала, что это смерть. Что же, так и должно быть. Я не боялась смерти, я только хотела вечного покоя. Неожиданно на мои Плечи легли горячие руки и подняли меня. Это прикосновение вернуло меня к жизни, но я уже не хотела жить, потому что знала, что я наделала своим зовом.

— Ничего подобного!

Я заставила себя открыть глаза и увидела не слепой хаос, как я предполагала, а того, кто стоял рядом. Я знала, что он не из породы Деизила, которые ничего не дают, а только берут, и что в самом деле между нами никогда не будет ни управления, ни подчинения, а только равенство. В словах не было нужды, и в мыслях тоже было только быстро исчезнувшее удивление: как я могла быть такой слепой и не видеть открытой двери, за которой не было никакого страха. Мы вместе пошли к тем, кто смотрел и ждал. Открыватель Ворот стал защитником жизни, и на этом я заканчиваю свою часть саги об Эскоре.

* * *