Колдовской цветок

Луна неподвижно глядела с высокого неба… Город, объятый дыханием ночи, заснул… Везде все замолкло… Казалось, что чудная летняя ночь царила повсюду и ничто не могло нарушить тишины, но эта волшебная ночь не в силах была успокоить смятенное сердце несчастного старшего брата… Он не шел, а бежал… Лицо у него все пылало огнем, от волненья сверкали глаза… Неотвязная, страшная мысль терзала его… «А что, если правда и я их застану… Нет, нет, лучше не думать об этом!» И он еще шагу прибавил… Уж близко то место, куда он бежал… Вот и лес… Старший брат изнемог и присел отдохнуть на огромной колоде, где так часто они отдыхали с прекрасною панной вдвоем, возвращаясь с свиданья, обнявшись любовно друг с другом… Месяц высоко поднялся над лесом и наполнил глухие и мертвые дебри огромного леса ярким сияньем своим; казалось, какое-то чудное море без меры в длину, в ширину залило своими волнами, вплоть до в темную высь уходивших курчавых макушек соснового леса, и дальше до самых покровов небесных, все эти угрюмые чащи толпившихся стройно деревьев… В лесу было тихо… Огромные сосны стояли, как стражи, следя, чтоб никто не посмел нарушить спокойствия леса… Старший брат неподвижно сидел на колоде, погруженный в тяжелые думы… Ни лесная прохлада, ни запах смолистый, приятный не могли благотворно на душу больную его повлиять… Вдруг послышался говор… «Неужели они!..» — подумал, очнувшись, он… А говор меж тем не стихал… «Я его не люблю, — говорила коварная панна, — он противный; ты моложе, красивей его… Я его презираю… Напрасно ко мне ты, мой милый, старшего брата ревнуешь… Я ненавижу его…» — «Отчего же, скажи, — младший брат говорил ей в ответ, — он печальный и злющий такой, хотя добрым, веселым он не был, поверь, никогда… Уж не ты ли его, как меня, моя милая панна, изводишь…?» Старший брат приподнялся с колоды и, взглянувши с тревогою в даль, он увидел луной озаренную панну и с нею идущего брата… «А, вот она, вот, лиходейка-змея», — шептал он… Бешенство им овладело, но он удержался… «Что ты, что ты, — промолвила панна в ответ, не видя близко стоящего старшего брата, — побойся ты Бога!» — и при этих словах она стала его целовать, обнимать… В глазах помутилось у старшего брата… В один миг подбежал он к безбожнице-панне и, не давши опомниться ей, выхватил нож из кармана и вонзил он ей в сердце его… Она закричала от боли, потом, закачавшись, упала на землю без признаков жизни… «Что ты сделал, злодей!» — закричал, уже пришедший в себя от испуга, брат младший… «Что я сделал!.. Молчи!.. Я убил лиходейку, которая нас загубила… Из-за нее из-за одной мы с тобою из братьев родных, любящих нежно друг друга, врагами вдруг стали… Позабыли про мать и про Бога… Чернили друг друга пред нею, злодейкой, забывши про клятвы, данные нами пред образом Спаса-Христа… Теперь нам с тобою вдвоем нет места на свете и я вызываю тебя на дуэль… Рапиры рассудят, кому из нас жить и кормить нашу несчастную мать… Согласен ли ты?!»… «Да, согласен», — мог только вымолвить тот… И братья дрались на дуэли в лесу на самом том месте, где панна убита была… И было судьбе так угодно, чтобы взаимно они убили друг друга… Весь Минск взволновался, услышав про эту ужасную драму… Толпами народ любопытный ходил на то место, где панна убита была, где братья дрались на дуэли… Но все забывается, все… И минчане скоро забыли про братьев, убивших друг друга, про панну, сгубившую их и себя… Один только лес одиноко шумит, вспоминая про драму, ужасную драму…

Александр Емельянов-Коханский

В АДУ

Скончался богатый и знатный вельможа, стяжавший себе состоянье, богатство не честным трудом, а страшным безбожным злодейством… Всю жизнь его совесть молчала и он притеснял без пощады и вдов, и сирот, и дряхлых беспомощных старцев… Холодное, черствое сердце его не смягчалось при виде страданий, слез и рыданий несчастных… Он позабыл и про Бога, веру в Него утеряв, и занят был мыслью одною: как можно нажить больше денег… А скупость меж тем день ото дня разрасталась и так, наконец, разрослась, что он, заподозрив жену и детей в расхищеньи сокровищ, прогнал и остался один, окруженный несметным богатством… Долго он жил, притесняя несчастных и сирых… Много пролито им было, безбожником, слез ни в чем не повинных людей… Много загублено жизней… А все для того, чтоб оставить богатства свои после смерти, которые как ему, так и другим, кроме мучений, не дали совсем ничего и дать не могли…