Колдун для акул (СИ)

— Ты же понимаешь, записывать ничего не дозволяется. Разве что памятные дощечки. А я всегда был немного рассеянным. И вот: я помню, что я — эльф. Но какой? Вот в чём вопрос! Светлый или Тёмный? А может быть, прозрачный? И опять же… имя… Ну не могу я запомнить такое дичайшее сочетание букв. Единственное, что помню: начинается оно на Ы. Или на КФЫ?

— На Ы, на Ы, — успокоил эльфа гоблин и тяжко вздохнул. — А я вот своё имя забыл начисто. Хоть бы вспомнить пару первых букв. Я бы ими вполне обошёлся!

— Гоблин-заика? — с сомнением спросил эльф.

— А почему нет? — запальчиво возразил гоблин. — Такой, понимаешь ли, фирменный знак, имидж!

— Ш-ш-ш! — эльф погрозил ему пальцем. — Нужно говорить: обличье или личина.

— Причём тут лицо, когда я о выговоре? И разве мы не одни?

— Как же одни, когда на краю крыши пристроилась горгулья и слушает нас, вон, глянь.

— А, — широко улыбнулся гоблин. — Привет, Све… Гм-м… Я хотел сказать: приветствую тебя, горгулья… э-э-э… Ну, не важно, как тебя зовут.

— Да в конце концов! — неожиданно вскипел эльф. — Хватит, хватит с меня!

Горгулья торопливо спрыгнула с крыши и ласково взяла эльфа за руку. Эльф невольно отпрянул. Потом смутился и виновато сказал:

— У тебя такие холодные пальцы.

— Ничего не поделаешь: камень, — с улыбкой пожала горгулья плечами.

— Ну что ты орёшь! — мягко втолковывал эльфу гоблин. — Опомнись! Ещё Светлый Маг услышит и обернёт тебя в мелкую нечисть. На место нынешней.

Эльф фыркнул, но промолчал. По всему было видно, что ласковое, хоть и холодное прикосновение горгульи и слова гоблина пролились бальзамом на его вскипевшую душу.

— Ладно, — сказал гоблин уже деловито. — Раз все подхватились, как ранние… гм-м… неважно кто… то пора за работу! Где колесница, запряжённая драконом? Эге! Я вижу дракона, но не вижу колесницы.

— Колесницы не будет, — коротко отозвался дракон.

— Очень мило. Впрочем, гоблины, обычно, и не ездят на колесницах. Они ездят на скакунах. Где скакуны?

— Где и вчера: на конюшне, — опять коротко ответил дракон.

— Ну ты скажи, а я бы и не догадался! И как же мы доберёмся к Логову Вра… Вру…

— Враудры, — подсказал эльф.

— Да, именно. Как мы туда доберёмся?

— Ножками, — опять коротко ответил дракон.

— Щас всех убью! И пожалуюся Светлому Магу.

— Светлого Мага я известил ещё утром.

— Ты хорошо устроился: мы будем топать к Логову, а он прохлаждаться в пещере!

— Я пойду с вами и помогу.

— Аюшки? Вот это другое дело! Где тут самая тяжелая сума? С волшебными жезлами. Держи, огнедышащий! Горгулье самую лёгкую, с амулетами.

— Не делайте из меня фею!

— Голубушка Све… я хотел сказать, горгульичка. Ты когда-нибудь ходила пешком к Логову Врудры?

— Враудры, — тихо подсказал эльф.

— Ну и я о том же. Мы не пройдём и трети пути, как начнём громко ру… произносить вслух руны.

— Вам хорошо, — пожаловался эльф.

— Чем же это нам хорошо?

— Дракон может говорить, что хочет и на каком угодно языке…

— Но не более семи слов подряд, — буркнул дракон.

— …Горгулья тоже…

— Но периодически должна замирать в разных каменных позах. И хотя бы раз в день забираться на крышу, — напомнила горгулья.

— …Гоблину вообще можно только порыкивать…

— После того ледяного пива, которое я вчера пил в буфе… в кабачке "У Ведьмы", порыкиваний сегодня не ждите.

— …А на слух и не скажешь! Да… о чём это я?.. Белый Маг может бренчать на всех языках, но ему это ужасно нравится. Я же должен говорить на орорском эльфийском наречии, которое впервые услышал месяц назад. Где справедливость?

Дракон молча протянул эльфу небольшую дощечку с десятком нацарапанных пар слов.

— Вот спасибо! — расчувствовался эльф. — А я думал, что потерял эту памятную табличку. С горя перед сном, а потом утром повторял эльфийский алфавит.

Голос за кадром:

"Гоблин вспомнил утренние вопли под окном хижины и содрогнулся".

— Да, все пятьдесят шесть букв, — продолжал хвастаться эльф. — Аоэрья!

— Красиво, — вежливо кивнула горгулья. — И как это переводится?

— Это двадцать седьмая буква.

— Гм, да, — сочувственно покивал гоблин. — Ну, нечисть, двинулись!

— Драконы, строго говоря, не относятся к нечисти, и поэтому… — возразил было дракон.

Но гоблин перебил его:

— Уже больше семи слов подряд. Можешь пожечь нас огнём. А, вот и мелкая нечисть проснулась!

— Уходите? — донёсся до них срывающийся, почти мальчишеский голос мелкой нечисти. — Так рано?

— Тошно тебе тут одному? — сочувственно сказал гоблин. — Ничего, к обеду Светлый Маг вернётся от руково… от Светлого Властелина. И завтра мы возьмём тебя с собой. Пусть шеф… хочу сказать, Светлый Маг держит связь с баз… со Светлыми Силами.

— А вам не хочется… ну хоть иногда, чтобы Светлый Маг опять превратил нас в людей?

Гоблин натянул на голову свой колпак, оглядел из-под широких полей горизонт и хмуро сказал:

— Нет, малыш, здесь человек не выдержит. Людям здесь делать нечего! Ну, пошли!

— Оы-ы-эх! — вздохнул эльф, поправляя тяжёлую сумку.

— А это какая по счёту буква? — поинтересовалась горгулья.

— Это я говорю, что сума тяжеленная.

— Как ёмок эльфийский язык, — злорадно усмехнулся дракон.

И отряд зашагал по унылой серой пустыне к далёкой гряде невысоких чёрных холмов.