Колдун из Темногорска

– Смеешься ты надо мной. Шутник! – погрозила Марья Севастьяновна Игорю пальцем. – Да разве я ходила бы в этом пальтишке, если бы мне подобная тайна была ведома? Или Роман мой непутевый разве бы промышлял своим дурным ремеслом? Да по нынешним временам мы, этой тайной владея, пол России могли бы скупить.

– Верно, могли. Если бы позволили, конечно. А как говоришь, бабку твою звали?

– Гамаюнова Марья Гавриловна. Отец всегда говорил, что фамилия у нее была подходящая для этих дел. А Севастьяну в детдоме простенькое прозвание дали – Кусков. Потому что он куски хлеба под подушкой прятал.

– Гамаюнова, – повторил Колодин и, помолчав, усмехнулся. – Хитрые, как я посмотрю, вы все, колдовское племя! Может, ты мне байки рассказываешь, а у самой бриллиантов полный сундук?

– Да не знаю я того заклинания! Чтобы никогда мне не напиться пустосвятовской воды!

– Ну и черт с ними, с бриллиантами! Плевать. У меня у самого денег хватает. Только что из того? В моей беде от денег никакого толка! Эх, если бы ты помогла мне, Марья Севастьяновна! – воскликнул Игорь с искренним отчаянием в голосе.

– Так я ж тебе ожерелье сделала. Это разве не помощь?

– Мало этого. У меня враг есть. Смертный. Тоже ожерелье имеет. Он моим другом прикинулся, к невесте моей прокрался и изнасиловал… Она после этого как будто умом тронулась… – В голосе Игоря прорвались самые настоящие рыдания.

– Мерзавец!

– А мне никак с ним за все не посчитаться! Его ожерелье неуязвимым делает. Алексей Стеновский его имя. Может, слышала? Он одно время в Темногорске жил.

– Стеновский… Фамилия знакомая.

– Он отца своего недавно убил, – подсказал Игорь. – Наемный киллер застрелил в подъезде. Об этом в газете писали.

Старуха гневно сдвинула брови – ненавидела она насильников и убийц.

– Давай, я тебе меч сделаю, – предложила.

– Меч? Какой меч? На кой черт мне твой меч?

– Водяной. Разит не хуже стального. Три дня будет меч. А к исходу третьего дня с закатом расплавится.

– Ну и к чему мне этот меч сдался? Я что, рубиться с врагами пойду?

– Меч тот один способен водную нить перерубить. Ничто не может, ни одна сталь, а водяной меч может. А коли ты на человеке водную нить перерубишь, то он навеки твоим рабом сделается. И умрет вместе с тобой. То есть, конечно, может и раньше помереть, но никак не позже. Навек ваши жизни будут связаны. Потому как у вас будет одно ожерелье на двоих. Так ты со своим обидчиком посчитаешься. За все.

– Это уже интересно, – засмеялся Игорь. – А тебе, бабуля, оказывается, цены нет. И бриллиантов никаких не надо – знания твои дороже стоят. – Он знал, как к кому подольститься. Гамаюнову когда-то льстил бессовестно, и Лешке Стеновскому – время от времени. А прежде и позже них – то есть всю жизнь – отцу.

– Насмешил, милый, – махнула рукой Марья Севастьяновна. – Кто ж у нас на Руси знания-то ценит? Их в сундук разве что складывать, да замок навешивать, а более ни для чего они не пригодны. Вот отец мой кем был? Канавы для осушения рыл. Повелитель водной стихии, а с Водой-царицей воевал. Смех, да и только… А я? Книжки глупые в библиотеке тасовала. Теперь Роман мой непутевый одним баловством помышляет… – Она в сердцах махнула рукой.

– Слушай, Марья Севастьяновна, сколько ты за водный меч возьмешь?

– Три сотни, не меньше, – веско проговорила старуха, и тут же поняла, что продешевила. – Пятьсот.

– Идет, – не торгуясь, согласился Колодин. И нервно потер руки. – Делай, не пожалеешь.