Колдун: Хромой странник. Змеиная гора. Руны грома

Первыми неладное почуяли лошади. Наши «ароматные» шкуры, насквозь пропитанные волчьими запахами, заставили пугливых животных захрипеть и сбить шаг. Умудренные опытом всадники тут же похватали оружие и в бледном сиянии луны, в сказочном отсвете сугробов, закружили тревожный хоровод возле сбавивших скорость обозов, еле удерживая нервничающих скакунов. Словно бы почуяв заминку, разведчик в лесу раскрутил сирену, задул в хрипуны. Кони ордынцев от таких звуков и вовсе взбесились. Не проронив ни звука, мы рванули в атаку. Оружия у нас не было: только специальные перчатки, снабженные острыми когтями и свинцовыми вставками для утяжеления удара. Да и сам костюм имел много железных вставок для защиты, так что мы могли не бояться удара сабли или случайного попадания. Прямого рубящего удара легкая броня не удержит, но значительно смягчит. Мартын с Олаем вырвались первыми и со всего маху налетели на запряженную в воз сена лошадь, да так рьяно, что сани развернулись и удачно встали поперек дороги, перекрывая возможность быстро скрыться всем, кто попал в эту снежную ловушку. Возле последних саней в караване уже слышалась возня и крики всадников. Там, похоже, люди Олая сразу убили лошадь, вспоров ей брюхо. Всадники не растерялись, хоть и кричали возбужденно от страха и невозможности усмирить лошадей, на которых мы бросались с особым старанием, но пытались дать достойный отпор. Куда там, били мы очень жестоко и наверняка, как бы это, наверное, делали свирепые хищники. Блок, удар, из-под загнутых крючками когтей летят куски мяса и кожи. Я чувствую, как вязнут в кольцах кольчуги свинцовые шипы кастета. Пока я возился только с одним всадником, которого удалось стащить с лошади, другие смогли развернуть сани, освобождая себе путь к отступлению. Большинство сопровождающих караван были покалечены, много лошадей ранено, пятерых скакунов мы точно убили. Давая возможность всадникам и возницам отступить, мы сосредоточили все свое внимание на одной из лошадей, вчетвером волоча ее тушу в сторону от дороги. Не забывая при этом издавать какофонию из разнообразных звуков, означающую, очевидно, удовлетворение от доставшегося трофея. Ордынцы мгновенно воспользовались тем, что «зверям попала в лапы добыча», и поспешили скрыться. Изрезанные, израненные, они по двое, а то и по трое садились верхом на уцелевших лошадей и гнали прочь. Благо, что раненых они забрали с собой. Нет ничего отвратительнее, чем добивать бедолаг. От засады до вражеского стана не больше двух километров, так что времени для завершения операции у нас осталось очень мало. Быстро подтянув друг к другу сани, мы в этот раз решили без риска для собственной шкуры не брать зерно и сжечь вместе с сеном. Расточительно, но ничего с этим не поделаешь, если ордынцы заподозрят, что напавшие на них — не звери, а люди, страх превратится в ярость, и тогда следующая вылазка может не удаться. Мимо протопал с рычанием вошедший в роль Мартын, волоча двух разодранных убитых лошадей и оставляя широкий кровавый след вокруг места схватки. Поднатужившись, он ловко забросил одну часть туши на ближайшее дерево, а другую уволок в глубь леса, где и закопал в снег.

Олай не стал доверять никому и сам принес огнемет, который, как оказалось, заклинил у стрелка в самый ответственный момент и потому не сработал. Феерического финала не получилось, но тем лучше. Сейчас запылают припасы и корма вместе с оставшимися трупами лошадей, вот это и станет достойным финалом удачной диверсии.

Теперь, когда окружающий нас лес и прямая дорога вдоль по просеке озарились яркими сполохами огня, мы должны были покинуть это место, волоча за собой в чащу свежие потроха и куски конских туш. Конные отряды по чаще не пройдут, а пешие не сунутся, побоятся. Но на всякий случай, мы разбросаем кровавые куски по пути. Так что предстоящий пятикилометровый марш-бросок по глубокому и рыхлому снегу обещал быть очень бодрящим. Благо, что вперед попер повеселевший Мартын, рыча, как трактор, он утаптывал снег, продираясь сквозь бурелом с огнеметом на плечах.

Диверсия мелкая, пакостная. Большого вреда целой армии она не нанесет. Глупо надеяться на то, что потеря одного обоза с кормами может остановить наступающее войско. Мы только занесли вирус страха в стан врага, вот что главное. И теперь два десятка порезанных, побитых и искалеченных кочевников занесут этот вирус в свое логово, будут распространять, как заразу, как чуму или тиф, но убивающий не тело, а душу, калеча боевой дух. Вот именно этот эффект, я считал результатом всей ночной засады. И это будет продолжаться на протяжении всего пути до Рязани и до моей крепости. Это не прекратится, даже когда басурманы станут ломиться к моим воротам. Таинственные и мрачные «духи», темная сила злого колдуна будет преследовать по пятам чужеземцев, осмелившихся вступить на эту землю. День и ночь.