Колдунья моя

— Если ты не остановишься, меня вырвет! — предупредила она. Эрик неохотно остановился и, соскочив на землю, снял свою добычу со спины лошади. Встав на ноги, Мэйрин почувствовала, как у нее кружится голова. Она пошатнулась, кровь отхлынула от ее лица. Глаза в ужасе расширились, когда она увидела, что Эрик достает из сумки собачий ошейник. Застегнув ошейник у нее на шее, он привязал к металлическому кольцу в ошейнике длинный кожаный ремешок. Снова сев в седло, он наклонился, поднял Мэйрин и усадил ее перед собой. Одной рукой он взял поводья, а на другую плотно намотал поводок.

— Где мы? — снова спросила Мэйрин, как только они двинулись в путь.

— Йорк уже позади, — ответил Эрик.

— Куда мы едем? — продолжала расспрашивать она.

— В Шотландию, — кратко ответил он.

— Жосслен тебя убьет, — повторила Мэйрин. — А я ему помогу! Как ты посмел украсть меня?! Ты — просто грязное животное, Эрик Длинный Меч!

— Заткнись, Мэйрин! — оборвал ее Эрик, для пущей убедительности дернув за поводок.

Мэйрин закашлялась, поскольку ошейник затянулся туже.

— У меня голова намокла, — проговорила она, не желая выказывать страх. — Может быть, ты позволишь мне хотя бы надеть капюшон? Или ты хочешь, чтобы я простудилась и умерла?

— Ладно. — Эрик неохотно передвинул ошейник так, чтобы можно было накинуть на голову капюшон. — А теперь молчи, — добавил он, — иначе я заткну тебе рот.

День был пасмурный. Вскоре начал падать снег. Они продолжали ехать вперед сквозь серую пелену; казалось, Эрик Длинный Меч прекрасно знает дорогу. Мэйрин пыталась распознать, где они находятся. Ей это не удалось, и тогда она подумала: что, если незаметно отрывать кусочки ткани от подкладки плаща и бросать их на землю, чтобы Жосслен смог отыскать ее по этим следам. Но, обдумав это как следует, Мэйрин поняла, что лоскуты быстро занесет снегом. Тишина начинала раздражать ее.

— Как тебе удалось вынести меня из палатки? — спросила она. — Я разрезал заднюю стенку, — тихо ответил он. — Там стояла моя лошадь.

— Жосслен догонит нас! — сердито сказала Мэйрин.

— Сперва ему надо будет понять, в каком направлении я тебя увез. Только после этого он сможет пуститься в погоню, а к тому времени снег уже заметет следы. Даже если он будет знать, что мы поехали на север, дорог здесь много. Ты больше никогда не увидишь Жосслена де Комбура, Мэйрин. Теперь ты принадлежишь мне.

«Он — сумасшедший! — подумала Мэйрин. — Надо бежать от него. Но как?» Далеко впереди она различила несколько закутанных в плащи всадников и безмолвно взмолилась, чтобы это оказались люди короля Вильгельма. Но, увы, это были шотландцы.

— Что-то ты слишком долго возился, — проворчал предводитель отряда. Но тут же широко ухмыльнулся, обнажив гнилые коричневые зубы. — О, да ты привез нам девчонку! Ты — запасливый парень, Эрик Длинный Меч.

— Эта женщина моя, Фергус. Это моя жена. Нормандцы отняли ее у меня несколько лет назад. А теперь я отобрал ее у них, вот и все.

— Он лжет! Я… ахх-гг… — Мэйрин скова закашлялась и захрипела, когда Эрик свирепо дернул за поводок и снова затянул ошейник туже.

Фергус прищурился.

— Что такое?! Эта девчонка не очень-то похожа на хорошую жену, Эрик Длинный Меч.

— Она свихнулась от нормандской роскоши. Ей не хотелось покидать двор короля Вильгельма, — ответил Эрик. — Ну да ничего, все равно она моя. Скоро она вспомнит свое место, даже если придется выбивать из нее эту дурь пинками. Ладно, поехали, Фергус! Мы все еще слишком близко к Йорку. Здесь небезопасно!

— Верно, — согласился шотландец. — Я буду чувствовать себя не в своей тарелке, пока мы не перевалим через Чевиотские горы.

Они ехали до самого вечера; с каждым часом погода становилась все хуже. Поднялась настоящая метель. Наконец вдалеке показались какие-то строения. Подъехав ближе, всадники обнаружили заброшенный каменный дом — достаточно большой и даже с конюшнями. Хотя, судя по виду, жители покинули этот дом несколько лет назад, крыша его оказалась на удивление прочной, а у очага были аккуратно сложены поленья для растопки. Разбив лед в колодце, шотландцы набрали несколько ведер воды и привязали лошадей на конюшне, пол которой был усыпан почерневшим от времени сеном.

К своему удивлению, Мэйрин обнаружила, что с шотландцами ехали три женщины. Они стали недружелюбно разглядывать Мэйрин; одна из них осмелела и восхищенно дотронулась пальцем до ее теплого шерстяного плаща. Ужин состоял из сушеной говядины, овсяных лепешек и воды. Мэйрин ела механически, не чувствуя вкуса. Завернувшись в плащ, она скорчилась у камина и медленно пережевывала жесткую говядину. Шотландцы предоставили ее самой себе; женщины тоже отошли. За стенами дома завывала вьюга; сквозь трещины между камнями внутрь проскальзывали снежинки, падали на пол и таяли от тепла в очаге.

Двое мужчин вышли из комнаты, прихватив с собой двух женщин. Через некоторое время мужчины вернулись и удалились двое других. На столе появились фляги с каким-то напитком, очевидно, развязавшим языки обычно молчаливым шотландцам.