Колечко с бирюзой

Беседка находилась за корпусом в густых зарослях акации. Наташа на цыпочках прокралась к ажурной деревянной решетке, увитой плющом. Улыбаясь от радостного ожидания, она представляла себе, как обрадуется Игорь ее неожиданному приезду. Девушка отвела в сторону колючие ветки и вдруг замерла на месте. Из беседки раздался заливистый, и бесспорно женский, смех. Наташа прислушалась. Голос этой женщины она никогда бы не спутала с другим… Похолодев от ужаса, она осторожно раздвинула плети плюща и заглянула внутрь. Да, она не ошиблась! Смеялась именно Виктория, и, мало того, соперница сидела рядом с Игорем, обнимала его. А он целовал ее!

Сильный спазм сдавил Наташе горло, а сердце ухнуло вниз и забилось резкими, тяжелыми толчками. Первым ее желанием было ворваться в беседку, взглянуть в бесстыжие глаза любовников, но уже в следующую минуту она поняла, что не сможет этого сделать.

Судьба уже второй раз за неделю наказала ее. И она знала: на этот раз справедливо! Предательство не прощается, а она предала искренне любящего ее человека, очертя голову кинулась в объятия лживого лицемера, умело использовавшего ее неопытность и доверчивость. Наташа, взглянула на тоненькое колечко с бирюзой. Дешево же он купил ее! Она сняла кольцо и хотела зашвырнуть его в кусты, но передумала и положила в карман куртки. Пускай останется напоминанием о ее глупости и легкомыслии…

Наташа собрала вещи, которые не смогла увезти во вторник, задержала взгляд на гитаре, все еще стоявшей около кровати Игоря. «Серые глаза — рассвет»… — вспомнилось ей, и, с горечью усмехнувшись, она взяла с подушки «Роман-газету». Наташа нашла в тумбочке ручку, быстро написала несколько слов на обложке журнала и бросила его обратно на подушку. В последний раз оглядела палату и покинула здание госпиталя.

Боль поначалу гнездилась в области сердца, но постепенно захватила все тело, невыносимой тяжестью сдавила виски. Утомленная до предела, с измученным и подурневшим от невыплаканных слез лицом, Наташа безучастно смотрела в лобовое стекло. В голове у нее не укладывалось, что можно так жестоко и бесчеловечно растоптать любовь! Почему она ни разу не усомнилась в искренности Игоря, в подлинности его чувств и слов? Неужели любовь настолько застила ей глаза, что она не сумела разглядеть наглого, беспринципного циника, который ради ночи с женщиной готов на любую подлость…

…Домой вернулись часов в девять вечера. Петр молча загнал машину во двор и прошел на кухню готовить ужин. Она бросила сумку с вещами в угол, не раздеваясь упала на кровать, уткнулась головой в подушку и впервые за эти горькие дни разрыдалась.

Вместе со слезами пришло некоторое облегчение, и, наплакавшись от души, Наташа подняла голову от подушки, вгляделась в темноту за окном. Далеко у горизонта над светлой полоской вечерней зари сияла крупная звезда. Каждый вечер девушка видела ее из окна палаты. Возможно, Игорь тоже сейчас смотрит на нее и вспоминает их последнюю ночь? А впрочем, вспоминает ли? Ведь у нее появилась замена — высокомерная и красивая Виктория. А у нее, у Наташи, нет на этого мужчину никаких прав, как, оказалось, у него чувств к ней. Ведь догадывалась же она, внутреннее чутье ей подсказывало, что рано или поздно их безрассудство кончится, наступит горький день разлуки. Но почему она не предвидела, насколько ей будет больно и обидно?

Наташа вновь дала волю слезам. Она оплакивала несбывшиеся мечты, свою невостребованную любовь, ее страшило будущее, терзала душу горечь разрыва… Наташа плакала, она не могла и не хотела остановиться, словно все кончилось и нет даже слабого проблеска надежды в длинном темном тоннеле под названием «жизнь»…

А ночью к ней пришел Петр, и Наташа не оттолкнула его…

Глава 19

— Тетя Белла, тетя Клара! Есть что-нибудь для меня?

Наташа разделась в прихожей и, подхватив тяжелый портфель с учебниками и конспектами лекций, заглянула на кухню. Две сухонькие черноглазые старушки торопливо накрывали на стол.

— Нет, деточка, сегодня опять ничего нет! — Клара Лазаревна виновато посмотрела на девушку, словно была причиной того, что от Петра более месяца ни слуху ни духу. Не позвонил, не написал… Обещал приехать в середине сентября, а сейчас уже начало октября…

— Куда сегодня Софочка подевалась? Мы уже все к обеду приготовили, — засуетилась Белла Лазаревна.

— Сегодня у нее старостат, а я не стала дожидаться. Что-то у меня весь день голова кружится, тошнит…

— Клара, смотри, на девочке лица нет! Корми ее живее, — заторопила сестру Белла.

— Боже, Наташенька, ты сейчас совсем зеленая, — сказала Клара неожиданно басом, покачала осуждающе головой и увлекла Наташу за собой на кухню.

После обеда Наташа прошла в комнату, которую они делили с Софьей. Переоделась в ситцевый халатик, подошла к зеркалу. Увиденное не обрадовало: глубокие тени под глазами, горькая складка у губ, совсем исчез румянец, и глаза глядят тускло, равнодушно.