Колесо Фортуны

Дальнейшее сложилось наилучшим образом. Толя сошел на остановке возле лесничества, где, как они заранее условились, Антон уже ожидал его. Сопровождаемый Боем, Федор Михайлович вместе с лесничим уехал на какой-то дальний кордон, принарядившийся дед Харлампий первым автобусом отправился в Чугуново на суд, а тетка Катря, не поднимая головы, копалась на огороде за своей хатой. Поэтому никто не видел, как Антон спрятал под рядном рюкзак с магнитофоном.

Дома Толя очень непринужденно объяснил, что, увидев вернувшегося Антона - родители уже знали, кто такой Антон и всю предшествующую историю, сошел с автобуса, чтобы с ним поговорить, ехать уже было не на чем, а тащить и магнитофон, и авоську с продуктами тяжело. Поэтому он решил, что важно в первую очередь принести продукты, которые мама поручила купить, а магнитофон он принесет вечером или завтра.

Эта маленькая ложь помогла Толе добиться послабления домашнего режима, которое было совершенно необходимо для выполнения плана.

Толя спросил, не будут ли мама и папа возражать, если он переберется спать под навес. Ночи очень теплые, в хате душно даже при открытом окне, а если вынести раскладушку под навес...

Мама, конечно, сказала "нет!". Что бы ни говорили или предлагали другие, она первым долгом обязательно говорила "нет". Просто у нее такой рефлекс на любые просьбы и предложения. Почему нет? Мало ли что... Могут украсть...

- Меня украсть? - улыбнулся Толя. - Простыни или одеяла? В селе воров нет. Митька Казенный сидит, а другие...

- Тебя там загрызут комары!

- Ну, - сказал папа, - это все-таки комары, а не аллигаторы. Я думаю, до смерти не загрызут, а мальчику полезно быть больше на свежем воздухе. Насидится в комнатах зимой.

Вмешательство папы, а главное, аккуратность, с которой Толя выполнил ее поручения и тем растрогал материнское сердце, принесли победу. Чтобы закрепить ее, Толя тут же перетащил раскладушку под навес и расстелил постель.

- Да, и еще, мамочка, я хотел тебя попросить: дай мне, пожалуйста, какую-нибудь темную рубашку. Для города эта хороша, а здесь я пойду с ребятами в лес, на речку и могу испачкать. Просто жалко.

На такую благоразумную просьбу даже мама не смогла ответить отказом.

Толя переоделся, позавтракал и, не застав Юки дома, пошел на их условленное место сбора - к гречишному полю. Ребята были уже там.

Все произошло точно так, как он и предвидел. Достав картонную коробочку из-под каких-то маминых пилюль, он протянул ее Юке.

- Ты хотела видеть герб Ганыки? Вот, пожалуйста.

- Ой, какая прелесть!.. Где, ты взял?

- Директор музея, - скромно сказал Толя, - показал мне рисунок герба, я по рисунку и сделал.

- Ну, ты такой молодец, я просто даже не знаю! - сказала Юка.

Конечно, специалист по геральдике или даже заурядный фалерист пренебрежительно отмахнулись бы от Толиного рукоделия. Антон и Сашко отнеслись к нему без всякого интереса, но Юка тут же приколола герб к своему синему платьицу и побежала к крохотной за-води, неподвижное зеркало которой тотчас подтвердило, как прекрасно идет ей эта первая в жизни подаренная брошка.

Ей даже показалось, что она сама стала от этого хоть и самую чуточку, а все-таки какой-то другой.

- Давайте к делу, - сказал Толя, когда Юка, налюбовавшись собой и подарком, вернулась к ним. - Я уже устроил так, что буду спать во дворе и могу уйти когда нужно. Важно знать, когда село засыпает.

- Да в десять все спят, как куры, - сказал Сашко. - Даже дачники.

- Тогда давайте к десяти соберемся здесь. Возле развалин нельзя, могут увидеть. И вообще лучше к развалинам подходить отсюда, а не от села. Все ясно?

- Не, - сказал Сашко, - я не могу. Я в хате сплю.

А отпрашиваться... Батько у меня такой, что его не обманешь. Сразу догадается, что шо-то не так...

- Ну что ж, придется нам вдвоем, с Антоном.

- Ты, наверно, сошел с ума? - сказала Юка. - Как это вам вдвоем? А я?

- Но ведь, понимаешь... - замялся Толя. - Все-таки есть некоторый риск. Неизвестно, чем это кончится...

- И по-твоему, я боюсь риска? - металлическим голосом спросила Юка, и в глазах ее не осталось даже следов восхищения и благодарности, сиявших три минуты назад. Теперь они источали оскорбленную гордость и презрение. Скажите, какой благородный рыцарь! Весь риск он берет на себя... И не убьют же в конце концов! - сказала Юка. - Пусть еще попробуют поймать...