Колесо крутится

– Все откроется? – громко воскликнула миссис Лора. – Слушай, я и так вся на нервах. Этого ведь не случится, правда?

Тодхантер задумчиво погладил губу.

– Пожалуй, мы более или менее в безопасности. Однако за свою адвокатскую карьеру я чего только не наслышался. Никогда не знаешь, где ждать подвоха. Не повезло, что в гостинице были и другие англичане. При твоей красоте трудно долгое время оставаться неузнанной.

Миссис Лора стряхнула с плеча его руку. Лучше бы успокоил, чем лез с комплиментами!

– Ты же говорил, что риска никакого! – И, забыв, что по первоначальному плану как раз и требовалось, чтобы муж обо всем узнал, она горько добавила: – Какой я была дурой!

– Вдруг захотелось поскорей воссоединиться с муженьком? – поинтересовался Тодхантер.

– Ну, если уж говорить со всей прямотой, человек ищет где лучше. А от мужа я могу получить значительно больше, чем от тебя!

– Разве от меня не останется незабываемых воспоминаний?

Миссис Лора сердито сверкнула глазами, и Тодхантер рассмеялся. Ему уже успели надоесть ее подмороженная красота и выспренние манеры. Однако теперь, когда она ожила, он вдруг остро почувствовал, что скоро ее потеряет.

– Я всего лишь шутил! Разумеется, никто ничего не узнает. Хотя мы действительно могли бы влипнуть, не подумай я на шаг вперед, когда та девушка спросила про женщину, что заглянула к нам в окно.

– Каким образом? – удивилась миссис Лора, которая из всей истории вынесла впечатление, что ради какой-то непривлекательной дамы средних лет Тодхантер не счел нужным и пальцем шевельнуть.

– Каким образом? Так женщина-то исчезла. Если бы я не сказал, что мы ничего не видели, в Триесте с нас сняли бы показания. – Он снова рассмеялся. – Только представь заголовки: «Исчезновение англичанки в континентальном экспрессе! На фото – мистер Тодхантер, проводивший свой медовый месяц, когда…» Газетчики быстро выяснят, кто я на самом деле. Это один из недостатков известности, пусть даже и не столь широкой.

Миссис Лора, впрочем, не выразила того восхищения, которого он ожидал, поскольку его слова означали новый поворот событий. Возможно, ее ставка не проиграна, так как и игра еще не окончена. Тодхантер, подбивая ее на побег, не собирался рисковать возможностью скандала, однако сейчас появился шанс такой скандал организовать и выкрутить ему руки. Если она отправится к профессору и подтвердит, что мисс Фрой существовала, осложнений будет не избежать. Как честность, так и дух справедливости, присущие профессору, не вызывали сомнений. Он настоит на расследовании, невзирая на неудобства для самого себя.

В фиалковых глазах появился новый блеск. Прекрасная жена так называемого Тодхантера тоже будет важной деталью в расследовании, причем такой, мимо которой не пройдет ни один репортер. Она всегда великолепно выглядела на фото. Последует сенсационный развод, и сэр Певерил, подчиняясь требованиям чести, будет вынужден сделать ее второй леди Браун.

При этой мысли она азартно вдохнула. Колесо еще вращается. Ее ставка пока не пропала.

Глава 24

Колесо крутится

Миссис Лора сидела и с триумфальной улыбкой смотрела в окно, в котором на фоне проносящейся мимо тьмы отражался освещенный вагон. Ее колесо еще вращается!

Поскольку их судьбы оказались переплетены, колесо продолжало вращаться и для мисс Фрой. В каком бы опасном положении ни находилась сейчас маленькая учительница, она была оптимисткой и упрямо цеплялась за надежду, что в конце концов все обернется к лучшему.

Мисс Фрой любила свой дом той несколько извращенной любовью, которая отправляет записного патриота подальше за границу, а верного мужа – в чужую постель. Чем легче оставляешь то, что любишь, тем сильнее радость возвращения.

Нынешнее путешествие было одним из самых увлекательных. Первые полгода добровольного изгнания мисс Фрой не уставала восхищаться новизной жизни в замке. Все вокруг было настолько фантастическим и преувеличенным, что казалось, ее по ошибке занесло в сказку. Она бродила, не находя дороги, по лабиринту колоннад и золоченых покоев. Мраморных лестниц и балкончиков и так было бесчисленное количество, а огромные зеркала увеличивали масштабы царских палат вдвое.

Пейзажи, от красоты которых захватывало дыхание, тоже изумляли своей нереальностью. Мисс Фрой оставила попытки описать в письмах домой сине-пурпурные горы, снежные вершины которых упирались прямо в небо, кипучие изумрудные реки, ярко-зеленые долины, нависающие над головой утесы.

– У меня кончаются прилагательные, – жаловалась она. – Но все это так круто!