Колесо страха

И это правда. Ничего от Дахут из древнего Иса, ничего от королевы теней, ничего от ведьмы. На ней щегольской белый спортивный костюм, и бледные золотые волосы не создают никакого ореола вокруг головы. Напротив, на голове у нее мудреная маленькая зеленая вязаная шляпка. Большие фиолетовые глаза смотрят ясно, и в них нет ни следа светло–лиловых адских искорок. Внешне просто исключительно красивая женщина, и не более опасна, чем любая другая красавица.

Но я знал, что это не так, и что-то говорило мне, что нужно удвоить бдительность.

Она рассмеялась и протянула мне руку:

— Добро пожаловать, Алан.

С легкой загадочной улыбкой взглянула на два мои саквояжа и провела вниз, в роскошную небольшую каюту. Сказала самым обычным тоном:

— Я подожду вас на палубе. Не задерживайтесь. Ленч готов.

Яхта уже двинулась. Я взглянул в иллюминатор и удивился тому, как мы далеко от берега. «Бриттис» даже быстроходнее, чем я считал. Через несколько минут я поднялся на палубу и присоединился к мадемуазель. Она разговаривала с капитаном, которого представила мне под добрым старым бретонским именем Браз, а меня ему как «сира де Карнака». Капитан был плотнее остальных членов экипажа, но с тем же неподвижным лицом и странно расширенными зрачками. Я видел, как эти зрачки вдруг сузились, в глазах блеснуло такое выражение, будто он припоминает…

Я знал, что это не просто неподвижность, отсутствие выражения. Это уход. Сознание этого человека жило в собственном мире, он действовал и отвечал на внешние раздражения почти исключительно инстинктивно. По какой-то причине его истинное сознание выглянуло наружу на мгновение под воздействием древнего имени.

Остальные члены экипажа тоже в таком странном состоянии?

Я сказал:

— Капитан Браз, я предпочел бы, чтобы меня называли доктор Карнак, а не сир де Карнак.

Я внимательно смотрел на него. Он не ответил, лицо его осталось невыразительным, глаза широко раскрытыми и пустыми. Он меня как будто и не слышал. Мадемуазель сказала:

— Владыка Карнака совершит с нами много путешествий.

Он поклонился и поцеловал мне руку; ответил таким же лишенным выражения голосом, как и человек в лодке:

— Владыка Карнака оказывает мне великую честь.

Он поклонился мадемуазель и ушел. Я смотрел ему вслед, и по спине побежал холодок. Как будто говорил автомат, автомат из плоти и крови, который видит меня не таким, каким я есть, а таким, как ему приказано видеть.

Мадемуазель с откровенной насмешкой смотрела на меня. Я равнодушно заметил:

— У вас на корабле превосходная дисциплина, Дахут.

Она опять рассмеялась.

— Превосходная, Алан. Начнем ленч.

Ленч тоже оказался превосходным. Даже слишком. Двое слуг были похожи на остальных членов экипажа, и прислуживали нам они на коленях. Мадемуазель оказалась прекрасной хозяйкой. Мы говорили о том, о сем… и постепенно я забывал о том, кто она такая. только к концу еды то, о чем мы оба думали, проявилось.

Я сказал, почти про себя:

— Здесь встречаются феодальное и современное.

Она спокойно ответила:

— Как и во мне. Но вы слишком консервативны, говоря о феодальных временах, Алан. Мои слуги уходят гораздо дальше. Как и я тоже.

Я ничего не ответил. Она подняла бокал с вином, поворачивая его, чтобы в нем заблестели искорки света, и добавила так же спокойно:

— И вы тоже.

Я поднял свой бокал и коснулся ее.

— К древнему Ису? В таком случае я пью за это.

Она серьезно ответила:

— К древнему Ису… и мы пьем за это.

Мы снова соприкоснулись бокалами и выпили. Она поставила свой бокал и с легкой насмешкой взглянула на меня.

— Похоже на медовый месяц, Алан?

Я холодно ответил:

— Если и так, то в нем не хватает новизны.

Она слегка покраснела. Сказала:

— Вы… грубы, Алан.

— Я бы больше чувствовал себя новобрачным, если бы меньше – пленником.

Она на мгновение сдвинула прямые брови, и адские искорки заплясали во взгляде. И скромно заметила, хотя на щеках еще сохранялась краска гнева:

— Но вы так легко… ускользаете, мой возлюбленный. У вас дар исчезать незаметно. Вам нечего было бояться… в ту ночь. Вы видели то, что я хотела вам показать, поступали так, как мне хотелось… так почему же вы сбежали?

Это меня задело; я снова ощутил смесь гнева и ненависти, схватил ее за руку.

— Не потому что испугался вас, белая ведьма. Я мог задушить вас во сне.

Она спокойно спросила, у губ ее появились ямочки:

— Почему ж вы этого не сделали?

Я отпустил ее руку.

— Такая возможность по–прежнему есть. Вы нарисовали в моем спящем мозгу удивительную картину.

Она недоверчиво смотрела на меня.

— Вы думаете… вы не считаете ее реальной? Вам кажется, древний Ис не реален?

— Не более реален, Дахут, чем мир, в котором живут люди на этой яхте. По вашему приказу… или приказу вашего отца.

Она серьезно ответила:

— Значит, я должна убедить вас в его реальности.

Все еще с гневом я сказал:

— Он не более реален, чем ваши тени.

Она еще более серьезно ответила:

— Тогда и в их реальности я должна вас убедить.