Колесо страха

Корабль подплывал ближе. Кентон удивился, что не слышит ни завываний ветра, ни грохота бури. Ни звука, кроме мерного рокота волн.

Отступая, он почувствовал, как уперся спиной в противоположную стену. Перед ним был скрытый туманом мир, и корабль находился в его центре.

Кентон прыгнул прямо на палубу.

И тогда на него обрушились ветры, визжа и воя, и вновь он слышал их, но не чувствовал. И вдруг грохот прекратился.

Ноги Кентона коснулись твердой поверхности.

Он стоял на палубе из слоновой кости лицом к розовой каюте, где на ветвях небольших деревьев сидели воркующие голуби с алыми клювами и лапами цвета киновари. Между ним и дверью каюты стояла девушка, и в ее ясных карих глазах светилось удивление и такое же неверие, которое он заметил в глазах Шарейн, когда она впервые увидела его у подножия изумрудной мачты.

— Вы господин Набу, что явился из ниоткуда в плаще мудрости, на коем вьются его змеи? — прошептала она. — Нет, не может того быть, ибо Набу очень стар, вы же молоды. Вы его вестник?

Она опустилась на колени, сложив руки на лбу ладонями наружу, затем вскочила и подбежала к двери каюты.

— Кадишту! — Она толкнула дверь обеими руками. — Святая! Вестник от Набу!

Дверь каюты тут же открылась. На пороге стояла женщина, названная Шарейн. Ее взгляд скользнул по нему и метнулся к черной палубе. Кентон обернулся в том направлении. Там лежал барабанщик — казалось, он спал.

— Осторожнее, Саталу! — прошептала Шарейн девушке. Взяв Кентона за руку, она потянула его за собой в дверной проем. Внутри находились две девушки, они тут же уставились на него. Она вытолкнула их из каюты.

— Вон! — прошептала Шарейн. — Наружу, и наблюдайте вместе с Саталу.

Они выскользнули прочь. Шарейн подошла к двери, заперла ее на засов и повернулась, прислонившись к ней спиной, затем медленно приблизилась к Кентону. Протянув к нему тонкие пальцы, она коснулась его глаз, его губ, его сердца — будто хотела убедиться, что он настоящий. Она взяла его ладони в свои, наклонилась и прижалась лбом к его запястьям, оплетя их своими волосами. Ее прикосновение разбудило в Кентоне страсть — яркую, пламенную. Ее волосы были сетью, в которую устремилось его сердце, желающее быть пойманным.

Успокоив себя, он отнял руки, сопротивляясь этой тяге.

Она подняла голову, окинув его внимательным взглядом.

— Что хочет сообщить мне Владыка Набу? — Ее голос, сладкий, дразнящий, потряс Кентона. — Каковы его слова, предназначенные мне, посланник? Бесспорно, послушаю я вас, ибо в прозрении своем Властитель Мудрости разве не направил к нам того, чьи речи слушать не… тягостно?

В ее голосе звучало кокетство, а глаза ее, обращенные на него, задорно блеснули.

Чувствуя себя в ее присутствии растерянным, Кентон пытался подобрать слова для ответа. Чтобы выиграть время, он окинул каюту взглядом. В дальнем углу комнаты стоял алтарь. Он был усыпан сверкающими камнями: жемчужинами, бледными лунными камнями и мутным хрусталем. Из семи хрустальных чаш, стоявших перед ним, поднималось серебристое пламя. За алтарем была ниша, но языки пламени не позволяли увидеть, что находится внутри. Возникало чувство, что в глубине этой скрытой огнями ниши есть что-то живое.

С противоположной стороны стоял низкий широкий диван из слоновой кости, украшенный хрусталем и золотыми арабесками. На стенах висели шелковые гобелены, красочные, с вышитыми на них цветами. На полу лежал мягкий шелковый ковер и множество подушек. Сзади и слева были распахнуты два широких низких окна, через них в каюту проникал серебристый свет.

В одно из окон влетела птица и уселась на подоконник — белоснежная птица с алым клювом и лапами. Она посмотрела на Кентона, почистила перышки, курлыкнула и улетела.

Он почувствовал прикосновение мягких рук. Лицо Шарейн было рядом с его лицом, в ее взгляде сквозило сомнение.

— Ведь ты явился от Набу? — спросила она, но он все еще не знал, как ей ответить. — Вестником ты должен быть, иначе… Как смог ты подняться на борт корабля Иштар? И ты носишь накидку Набу… И его меч… Много их видела я у его алтаря в Уруке[45]… И я так устала от этого корабля, — прошептала она. — Я хочу вновь попасть в Вавилон! О боги, я так скучаю по Вавилону!

И тут Кентон понял, что нужно сказать.

— Шарейн, — решительно начал он. — Я действительно принес тебе весть. Это истина, а наш господин Набу — Владыка Истины, потому это послание от него. Но прежде чем я передам его, ответь, что это за корабль?

Она окинула его взглядом — долгим, изучающим.

— Странны пути богов, — наконец вздохнула женщина. — Их сложно понять. Тем не менее я подчиняюсь.

ЧАСТЬ 2

ГЛАВА 4

Грех Царпанит

Она опустилась на диван, пригласив его сесть рядом, и положила ладонь Кентону на сердце. Оно рванулось из груди навстречу ее прикосновению — женщина заметила это и слегка отстранилась, улыбаясь, глядя на него сквозь опущенные ресницы. Она поджала обутые в сандалии ноги и стиснула коленями руки со сплетенными пальцами. Когда она заговорила, ее голос был приглушенным, ровным.