Колючая ромашка

Сейчас, сидя рядом с ней в карете, ощущая бедром жар ее тела, чувствуя стук сердца и едва слышное дыхание, он отчетливо понимал, что совершенно ее не знает. Ни одно донесение его агентов не передавало ее холодности, решительности, хитрости, ума и… вредности. Все эти годы ей удавалось водить всех за нос, представляя успехи рода заслугами дядюшки. Она же всегда выступала в роли исполнительной помощницы, всегда оставалась в тени своего никчемного дяди-пьяницы. А на самом деле все оказалось не так. Она не привыкла подчиняться, и заставить ее будет сложно… Скорее невозможно. Да он и пробовать не будет, хватит свадьбы по приказу и попытки короля залезть к ней в голову. Непростительная ошибка! И почему он не знал о ее невосприимчивости к магии? А ведь это логично. Забрали одно, подарили другое…

Он опять посмотрел на девушку. Напряженная, бледная, дыхание поверхностное.

– Тебе плохо?

– Мне хорошо, – процедила она сквозь зубы и отвернулась к окну.

– Романна…

Упрямо поджала губы и даже голову не повернула. Что он опять сделал не так?

– Я приказал полностью восстановить твою лабораторию. Если у тебя есть пожелания, с удовольствием их исполню.

– Я передам через охрану список ингредиентов и реактивов.

Общаться с ним она не желает и даже не скрывает этого. А ведь он не хочет давить, но все попытки наладить отношения разбиваются об упрямое сопротивление. Она не принимает подарки, не ведется на разговоры, что еще он должен сделать, чтобы его невеста наконец сменила гнев на милость? А ведь он ей не безразличен! Годфрей специально надел ей родовой перстень, чтобы проверить, если бы чувств не было, кольцо соскользнуло бы с ее пальца!

– Никому во дворце не рассказывай, что на тебя не действует магия.

– Четырнадцать лет об этом знал ограниченный круг доверенных лиц, надеюсь, и дальше будет так же, – парировала она холодно, намекая, кого считает болтуном в этой компании.

Годфрей едва сдержался, чтобы не ответить, а еще больше ему хотелось прижать ее к мягкой спинке сиденья и занять язвительный язычок кое-чем более приятным.

– Колючка.

Думал, возмутится, но она только выше задрала подбородок. Пришлось вернуться мыслями к прошлому. Отчего барон ничего ему не сказал? Не доверял до конца. Обещал все рассказать после свадьбы, когда на его дочь распространится защита клана. И не успел. Или не захотел? Смерть барона вызывала много вопросов. То, что он добровольно ушел из жизни, сомнению не подлежало, чего не скажешь о матери Ромашки. Баронесса любила жизнь и жаждала мести и компенсации. И она получила и то, и другое. Откупные и клятву. Кроме короля, никто не знал, что она погибла через сутки после встречи с Годфреем, а не до нее.

Он прикрыл глаза, вспоминая неприятный разговор. Королева потребовала от них примирения. Настояла на извинениях. Пообещала вернуть баронессу ко двору, если та не станет препятствовать общению герцога Годфрея с Романной Робертсон.

– Знаете, ваше величество! – Баронесса стояла перед королевой гордая и непреклонная. – Я совершенно не умею вести дела, долги растут, поместье на грани разорения. Дому нужен хозяин. Я склонна принять предложение графа Арфорда и поженить наших детей. Дождусь внуков и перестану скучать по светским увеселениям.

– А если герцог компенсирует вам расходы? – Ее величество умела понимать намеки. – Допустим, бриллиантами?

– И до первого совершеннолетия Романны не будет даже близко к ней подходить. Ведь вы сами говорили, что чувства проверяются временем. А мы больше не доверяем словам герцога, – выставила условие баронесса. И по ее виду было понятно, что она скорее на плаху взойдет, но не уступит. – Если его светлость даст нерушимую клятву, я согласна.

Годфрей собрался спорить, но королева кивнула, и он не посмел ослушаться. Этот брак был нужен короне, ему однозначно указали в свое время, на ком именно он должен жениться.

– Ты будешь страдать, как страдаю я, – с ненавистью сказала ему баронесса Робертсон через три дня, когда он произнес слова магической клятвы. – Но ничего не сможешь с этим сделать! До девятнадцатилетия моей дочери ты даже смотреть в ее сторону не посмеешь! А потом… потом она тебя возненавидит, и я об этом позабочусь! – зло добавила она, пряча мешочек с чистейшими бриллиантами за корсаж.

Кстати, камней при ней не нашли, поэтому он тогда и решил, что она успела отвезти их в поместье. Но, как выяснилось сегодня, Ромашке из этих денег ничего не досталось…

Он тряхнул головой, все это в прошлом. А настоящее сидит рядом и делает вид, что она в карете одна. Годфрей с улыбкой посмотрел на девушку. Ее не портили даже вульгарный макияж и это нелепое гнездо из волос, цветов и перьев. Неужели она думала отпугнуть его своим видом?

– Ты очень красивая. Нежная, милая и добрая. И тебе идет эта ужасная прическа. – С удовольствием он увидел легкую полуулыбку, румянец на щеках и не удержался, склонился ближе и шепнул в алеющее ушко: – Ты лучшее, что случилось со мной, Ромашка.

Она повела плечами, но не оглянулась.