Колючая земляника

— Вор. В коридоре связанный лежит. Скоро ребята приедут, заберут, — рука Гера пробралась под одежду и провела мягко по позвонкам. Прошибло дрожью. А внизу живота так всё сжалось, что даже неудобно стало. Больно. Остро. Я уже испытывала такие чувства. В том сне. Когда от желания к этому мужчине меня ломало. Выкручивало. А я только ближе прижалась, дрожа. Но эта дрожь была иного характера. Теперь я дрожала не от страха. А от всепоглощающего желания. Но Гер этого не понял, он успокаивающе зашептал на ушко: — Тише, Лиля. Тише. Всё уже хорошо. Никто не тронет тебя. Тише.

А я жалась к нему всё ближе и ближе. Лицом уткнулась в шею, туда, где ткань его водолазки чёрной не мешала. И дышала, дышала им. Он так потрясающе пах. Непередаваемо вкусно. Особенно в этом месте, на шее. Сначала я прижалась губами к его коже. Герасим крупно вздрогнул. Дёрнулся. Его руки сжались на моих ягодицах. И вжали меня на миг в его твёрдое, напряжённое тело. Всего на миг. А после он будто опомнился. Но я слишком хорошо помнила слова Аслана о том, что Герасим меня ревновал. Помнила слова бабушки мужа Милены. Он просто чего-то боится. Боится причинить мне боль. Но ведь сейчас он боль причиняет, когда отталкивает. Когда говорит обидные слова. Но он ведь примчался за мной среди ночи. Не раздумывая даже. И сейчас он успокаивал меня, пока я дрожала и тыкалась влажным носом в его шею. И первая реакция была иной — он притянул меня ближе. А потом вновь опомнился.

Поэтому я провела кончиком языка по смуглой коже Герасима. Мужчина дёрнулся. Руки на пятой точке сжались до боли. Герасим дёрнул головой, но с такого близкого расстояния в свете льющимся из ванной комнаты, я смогла увидеть, что кожа его покрылась мурашками. Улыбнулась. Родной мой, ты можешь кого угодно пытаться обмануть, но со мной это не прокатит. Я вновь прижалась губами к шее, а пальчиками царапнула затылок мужчины.

— Лиля, — он явно хотел сделать голос строгим, но хрип выдал его с головой.

— Снова начнёшь рассказывать мне про ту, с которой меня якобы перепутал? — я насмешливо улыбнулась, глядя в тёмные глаза, которые смотрели на меня с нежностью. А внутри обмирала. Боялась того, что вновь оттолкнёт. Вновь боль причинит. Не физически. Морально. Одними жестокими словами. Герасим молчал. Только вглядывался пристально в моё лицо. А я руки с затылка переместила на его лицо. Пальчиками огладила лицо. Коснулась сухих губ, чуть оттянула, после не выдержала и кратким поцелуем прижалась к ним. Думала, что Гер отстранится. Снова начнёт отталкивать. Но он перехватил инициативу. И поцеловал. Поцеловал так, что перед глазами всё поплыло. Жадно. Будто съесть меня хотел. Кусая губы почти до боли. И тут же языком зализывая укусы. Я не поняла сразу, что тихо постанываю в жадные губы. Мне казалось, что я парю. Витаю в воздухе от счастья, что наполнило каждую клетку, каждый крохотный миллиметр тела. Неумело и несмело отвечаю на поцелуй. В клубе мой поцелуй был просто смешным. Потому что Гер сейчас показывал, как сильно можно кого-то хотеть, страстно сильно желать.

Жадные губы выпустили мои из плена, чтобы заскользит по скуле, к ушку, прикусить. Гер зашептал мне на ушко:

— Все тормоза к х*рам сносишь, малышка. Как с тобой бороться?

— Так не борись, — вжалась лбом в его. — Давай хоть попробуем, Гер. Не нужно бояться, что ты меня сделаешь несчастной.

Гер дёрнулся, явно не ожидая таких слов, выдохнул рвано, опуская глаза, пряча взгляд за ресницами. Но я продолжила, уверенная, что слова пробьют его броню:

— Мне больнее в разы, когда ты меня отталкиваешь. Когда я вижу, как другим ты позволяешь к себе приближаться, а мне нет. Когда ты лжёшь, что есть другая. Больно, Гер. Вот тут, — руку в грудь вжала, — безумно больно. — Почему, Герасим? Почему ты постоянно меня отталкиваешь?

— У меня рак, малыш.

— Что? — мне показалось, что вся моя кровь в один миг покинула тело. Мне стало так холодно и дурно, что я даже вдохнуть не могла.

— Рак мозга, маленькая. Я прохожу лечение больше четырёх лет. У меня был рецидив.

— Гер.

— Ну, чего ты плачешь? — он грустно усмехнулся и стёр слёзы со щёк. — Я пока ещё жив. Стою перед тобой.

— Гер, — я стала гладить судорожно его лицо и покрывать кожу поцелуями. — Почему ты раньше не сказал?

— Не хотел, чтобы ты жалела, — ответил серьёзно, не юля. — Кто угодно, только не ты.

— Гер, глупый ты, — я рыдала, громок всхлипывая. — Герочка. Боже. Я… Ты поэтому… Сколько?

— Год. Полтора.

— И когда я должна была об этом узнать? — вдруг разозлилась я. — Когда? — ударила кулачком в плечо. — Ты действительно считаешь, что мне было бы легче?

— Да, — Гер сжал мой затылок и серьёзно посмотрел в мои влажные глаза. — Тебе проще будет пережить мою смерть, если ты меня будешь ненавидеть. Если ты найдёшь того, кто сделает тебя счастливой.

— Идиот, — попыталась возмутиться, но Герасим только покачал головой.