Колючая звезда

– Если только вы сами расположены говорить о ней. Мне кажется, что вы бы охотнее рассказали о своей работе. Вы что, какой-нибудь засекреченный охранник? Чем конкретно вы занимаетесь?

– Если бы я принялся рассказывать, в чем конкретно заключается моя служба, то куда бы подевалась несчастная секретность?

– Раз уж вы хотите, чтобы я воспользовалась услугами вашей компании, фирмы или что у вас там, то не мешало бы посвятить меня хоть в какие-то подробности.

– Я переменил решение. Сначала мне самому надо во всем разобраться. А я все еще не понял, каким образом эта фотография попала в сложенный вами парашют.

– Может, вам следовало бы лично присматривать за тем, что происходит у вас на аэродроме?

– И босс имеет право на отпуск. Допустим, у меня деловая поездка или еще что. Не могу же я постоянно торчать в своем хозяйстве.

Клаудия начинала терять терпение. Неужели он не слышит ничего из того, что она ему говорит?

– Это моя жизнь, Мак. Мне кажется, я достаточно ясно выражаюсь.

– Ad nauseam. [6]

Клаудия упрямо склонила голову, чувствуя, как в ней нарастает желание во всем ему противоречить.

– Разве я не могу сама о себе позаботиться?

– Ох, мне надоело убеждать вас. Сколько можно спорить и доказывать необходимость охраны? Кончится тем, что я выполню, вашу просьбу и удалюсь. Правда, пока я все еще не могу этого сделать, у меня ваши ключи и без меня вам не попасть в свою квартиру, так что перестаньте лезть в бутылку и насладитесь ленчем. Я намерен сделать то же самое.

– Наслаждаться ленчем я могу, только загнав себя в бутылку. Создавать трудности – лучшее, что я умею, это, если хотите, неотъемлемая часть моего очарования.

– Талант за вами я признаю безусловно, а вот очарования, уж извините, никакого в вас не вижу.

– А вам, я смотрю, нет равных в грубости. Улыбка потихоньку сползла с его лица.

– Я всячески стараюсь с этим бороться, но в вас, Клаудия, сидит какой-то черт, который пробуждает во мне все самое худшее.

– Оно и видно. – Она слегка пожала плечами. – Ладно, не хотите говорить о своей работе, так ответьте хотя бы на один простой вопрос.

Мак настороженно взглянул на нее.

– Спросить вы можете, но ответа я не обещаю.

– Сначала, Мак, скажите, вы хоть немного доверяете мне?

После продолжительной паузы он наконец кивнул.

– Ну, спрашивайте. Я жду.

– Вы не хотите назвать мне имя вашей жены? Мак уставился в свою тарелку, и ей показалось, что и на этот вопрос он отвечать не хочет. Но он ответил.

– Дженни. – Дыхания ему хватило только на одно слово. Потом он поднял глаза и посмотрел ей прямо в лицо. – Ее звали Дженни Кэллиндер.

Что-то знакомое… Она никак не могла собраться с мыслями. Потом вспомнила.

– Альпинистка?

– Вы сказали, что вопрос будет один. Разве не так?

Нет, не так. Его ответ возбудил в ней массу других вопросов. Они теснились в ее мозгу, настойчиво требуя выхода. Дженни Кэллиндер погибла пару лет назад. Но как? Где? Она чувствовала, что Мак наблюдает за ней. Он понимал, что она пытается вспомнить, но помогать ей не собирался. Ладно, на первый раз достаточно. Всему свое время.

Она решила наконец поесть и погрузилась в этот процесс, искоса поглядывая на человека, столь тщательно оберегающего от чужих свою тайну.

Он уже не раз целовал ее, хотя обычно и одного раза бывало достаточно, чтобы мужчина полностью ей покорился. Теперь он должен был бы стать совсем ручным, обещая ей все звезды с неба, независимо от того, нужны они ей или нет. С мужчинами она с юных лет управляться умела, но вот с Габриелем Макинтайром управиться не могла. Для этого у него был слишком сложный характер. Он держался на безопасном расстоянии, отказываясь от роли мужчины, из которого женщина может веревки вить. То, что он желал ее, она инстинктивно чувствовала, но по какой-то причине решил устоять. Затем она вспомнила его первый поцелуй, и легкая улыбка тронула ее губы от мысли, как дорого он ему обошелся.

Клаудия подняла глаза, увидела, что он продолжает следить за ней, и сердце ее дало странный сбой. Она с удивлением подумала, что не знает, чем и как его соблазнить. Ей страшно хотелось бросить вызов, но трудность заключалась в том, что Мак, похоже, совсем не любит ее. А он явно принадлежит к тому типу мужчин, которые спят только с той женщиной, которую любят.

Она вновь подумала о его жене, Дженни Кэллиндер, но удержалась от вопросов. Начало ею положено, и, если мистер Макинтайр планирует задержаться возле нее подольше, через какое-то время обнаружатся все его сокровенные тайны.

Возле ее квартиры их ожидало еще одно письмо.

Когда Мак достал связку ключей от новых замков и отпер дверь, они увидели, что оно лежит на половичке у порога. Дешевый белый конверт с ее именем, выведенным большими печатными буквами черной шариковой ручкой.