Коллапс. Гибель Советского Союза

Горбачев использовал московский форум, чтобы подтвердить свой статус мировой знаменитости и обратиться к западным министрам за финансовой помощью. Он попросил у Ганса-Дитриха Геншера кредит в миллиард немецких марок. К тому моменту правительство канцлера Коля уже предоставило Горбачеву более 25 миллиардов марок. Примечательно, что Горбачев даже не смог объяснить, на что ушли деньги. С удивительной беспечностью он заявил госсекретарю США Джеймсу Бейкеру: «Здесь все исчезает». Геншер, однако, пообещал немедленно переговорить с Гельмутом Колем. Горбачев высоко оценил немецкую щедрость, противопоставив ее отношению американцев: «Некоторые хотят заказывать музыку, ничего при этом не оплачивая». В тот же день Горбачев пригласил Ельцина, Силаева и Явлинского присутствовать при телефонном разговоре с Колем. Канцлер Германии пообещал миллиард марок и предложил обосновать свою помощь Советскому Союзу на предстоящем саммите «Большой семерки» в Дрездене, где собирались встретиться шерпы — представители глав ведущих промышленных держав[1202].

Горбачев также поговорил с французскими министром экономики и финансов Пьером Береговуа и министром иностранных дел Роланом Дюма. Он рассчитывал на Францию как на лидера Европейского сообщества. Бывший советник президента Миттерана Жак Аттали был директором Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР), который выдавал кредиты странам Восточной Европы. «Я прошу… передать президенту Миттерану: нам сейчас нужна мощная поддержка… Это последний шанс», — сказал Горбачев французским гостям. Он призвал западные державы создать стабилизационный фонд на 10 миллиардов долларов для спасения советской экономики. Он также попросил Парижский клуб, неформальное объединение западных банков, которое занималось сложными проблемами международных финансов, помочь с реструктуризацией советского долга. Увы, Горбачев не получил никакой финансовой помощи от Франции. Приоритеты французской внешней политики стали смещаться от ОБСЕ к Маастрихту — переговорному процессу по созданию Европейского Союза. Этот проект не включал СССР[1203].

Министры иностранных дел западноевропейских стран по-прежнему превозносили Горбачева. Торвальд Столтенберг, министр иностранных дел Норвегии, встретился с советским президентом вместе с коллегами из Дании, Швеции, Финляндии и Исландии. «Почему бы не воспользоваться опытом Западной Европы послевоенного периода и не запустить своего рода план Маршалла?» — предложил он. Если Запад не посодействует преобразованиям в Советском Союзе, «мы… можем уничтожить все, что было создано после войны», — заключил Столтенберг[1204]

. На деле скандинавские страны спешно пытались помочь подняться на ноги прибалтам. Остальной Советский Союз был им не по плечу.

Глава внешнеполитического ведомства Чехословакии и бывший диссидент Иржи Динстбир предупредил Горбачева: «Они [западные лидеры] боятся, что эти средства окажутся выброшенными на ветер, как это было в 70-е годы в Польше»[1205]. К концу своего марафона по сбору денег Горбачев получил всего два обещания финансовой помощи — от немцев, которые должны были внести миллиард марок в Госбанк к 15 октября, и государственный кредит на миллиард долларов от Италии. Когда Горбачев попросил немецкого шерпа Хорста Кёлера о еще одном займе под низкий процент, немцы уперлись. Кёлер заявил, что для выделения дополнительных денег нужно совместное решение лидеров «Большой семерки»

[1206]. Горбачев достиг лимита личного кредита.

«ЦЫПЛЕНОК ПО-КИЕВСКИ»

Стремительные перемены в Москве озадачили Буша и Скоукрофта. Президент США и его советник по нацбезопасности понимали, что старого советского центра больше нет, но не знали, чем обернется ельцинская «демократическая революция». Буш опасался, что консерваторы еще могут перегруппироваться и нанести ответный удар[1207]. Поспешные указы Ельцина по Латвии и Эстонии и «Акт провозглашения независимости Украины» поставили американского президента в затруднительное положение. В Конгрессе США многие призывали Буша утвердить суверенитет прибалтийских государств, а также признать Украину. 26 августа премьер-министр Брайан Малруни, находясь в гостях у Буша в Кеннебанкпорте, сообщил другу о намерении Канады принять независимость стран Балтии. На следующий день американскому президенту позвонил Гельмут Коль: ассамблея министров иностранных дел ЕЭС в Гааге поддержала это решение. «Хотелось бы знать чуть больше о том, как это повлияет на другие республики», — задумчиво отреагировал Буш. В своих мемуарах он пояснил, что хотел дать Горбачеву возможность признать балтийские страны первым, «прежде чем мы на Западе станем действовать»[1208].