Коллапс. Гибель Советского Союза

Вскоре после отъезда Бейкера Галина Старовойтова попросила о встрече с Горбачевым. Среди демократов в российском парламенте она одна из немногих не поддержала Беловежских соглашений. Старовойтова считала создание нового Союза путем переговоров более предпочтительным вариантом, нежели поспешную ликвидацию СССР, хотя бы из соображений защиты этнических меньшинств, включая русских в Центральной Азии и на Кавказе. Кроме того, она опасалась подъема национализма и империализма в независимом российском государстве. Старовойтова сочувствовала Горбачеву, который начал перемены, но потом упустил столько возможностей. Они проговорили три часа, ведь других дел у «всеми забытого и покинутого» Горбачева не было, вспоминала Старовойтова. Она знала, что его отключили от каналов правительственной информации, в том числе КГБ: «У него уже была отключена часть правительственной связи – в частности, те кнопки, которые управляли ракетными войсками стратегического назначения. Этого он еще не знал». В беседе речь зашла о судьбе перестройки. Старовойтова не понимала, почему Горбачев медлил и впустую тратил столько времени на реформирование партии. «Михаил Сергеевич, почему вы не опирались на нас?.. – спросила она. – Ведь у нас была огромная поддержка народа, а у вас была власть. У вас был силовой аппарат и все государство в ваших руках. На вашей стороне были и Тэтчер, и Буш, и НАТО, и кто угодно пришел бы к вам на помощь из-за рубежа, стоило лишь позвать». Ответы Горбачева ее разочаровали. Советский лидер не признавал ошибок: «Он мыслил лишь в этих узких аппаратных рамках борьбы и никогда не мыслил терминами улицы, толпы, не опирался на широкую народную поддержку»^[1497]

.

Там, где Старовойтова видела узость и тщету в действиях Горбачева, его биограф Таубман усматривал признаки трагической личности. Действительно ли Горбачев мог опереться на демократов в любой момент до августа 1991 года? Старовойтова хотела сокрушить советский Левиафан, но сильно переоценивала способность либеральной интеллигенции, даже совместно с Горбачевым, провести реформы и сохранить общественный порядок. И мог ли Горбачев, даже при полной поддержке российских либералов, действительно разогнать КПСС и распустить «империю», не столкнувшись с серьезным противодействием? Этот спор между последним советским правителем и либеральной женщиной-политиком оборвала смерть – в 1998 году в Санкт-Петербурге Старовойтову застрелит киллер, нанятый преступной группировкой. Ее семья и друзья обвинили в убийстве бывших сотрудников КГБ. Вспоминая Старовойтову, Горбачев сказал: «Она требовала от властей того, что мы тогда еще не могли сделать»^[1498]

.

Ельцин и его министры приготовились к последнему акту драмы: ликвидации временного правительства и присвоению остатков советского госаппарата. Самым важным и символичным шагом был захват Министерства иностранных дел, которое все еще возглавлял Шеварднадзе. На выбор момента оказывал ключевое воздействие фактор международного признания и легитимности – но не только. Козырев рекомендовал дождаться, пока одиннадцать республик подпишут новое соглашение об СНГ в Алма-Ате. Он полагал, что в противном случае лидеры Украины, Белоруссии и Казахстана могли потребовать свою долю советских международных активов^[1499].