Коллапс системы

АдаКол1 меня спасла. Меня почти сожрал инопланетный вирус, способный проникать через органическую ДНК в машинный код и наоборот. Она была пленницей в темноте, пока люди, доставшие ее из развалин, заражались и творили ужасы. Она позволила себя убить в обмен на обещание спасти людей. Как перевести все это на идиотский ограниченный язык?

«АдаКол1: заражение. Запрос?» – передал я.

Я должен был бы спросить у АдаКол2, одна ли она здесь, хотя на девяносто семь процентов был уверен, что нет. С АдаКол1 я общался совсем недолго, но она чувствовала (слово, конечно, неподходящее, но имеет смысл в определенном контексте… в общем, неважно) себя одинокой. Она утратила связь с внешним миром, не выполняла свои обычные функции и не имела практически никаких данных о том, что происходит за пределами ограниченной сети, в которой была заперта.

АдаКол1 была активной системой. И, может быть, просто тянула время, пока люди доставали оружие, которое справится с автостражем.

А если она похожа на АдаКол1, то, вероятно, гораздо умнее, чем может показаться из-за этого усеченного протокола. Я достал отчет для внутреннего пользования – для системы безопасности или системы жилмодуля, никаких визуальных данных или документации для людей. Никаких попыток приукрасить случившееся.

Я колебался. Это тяжело. Она могла попытаться меня убить, и тогда придется убить ее. Или я попытаюсь ее убить, а окажется, что у нее интеллект на уровне ГИКа, и она раздавит меня как блоху. Даже не знаю.

«Запрос: принять файл с данными», – сказал я.

В ответ система послала мне адрес, отличный от того, который использовала для нашего соединения. Вероятно, какой-то эквивалент почтового адреса, отдельный раздел, который можно просматривать, но откуда ничто не просочится. Ну, по крайней мере, теоретически. Могу поспорить, что Киллербот 2.0 выбрался бы из такого раздела докорпоративной системы.

Я отправил файл, и система притихла.

Мне не хотелось просто ждать, а смотреть в такой ситуации сериал – идея явно неподходящая. Поэтому я сделал копию нашего разговора и посигналил ГИКу-дрону, чтобы он ее принял.

ГИК-дрон убрал стену между нами, оставив только ту, что защищала системы шаттла.

«Думаешь, это разумно? – спросил я. – Ты считаешь, что протокол сдерживания нужен всем, кроме тебя?»

«Прочитав файлы, система либо нападет, либо снова установит контакт, – ответил он. – Стену в любом случае придется убрать».

А, ну ладно. И тут АдаКол2 прислала ответ: «Функция, запрос: соединение. Запрос», добавив в конце временну́ю метку.

Могла бы просто спросить, что мы здесь делаем.

«Система не стала бы задавать такой вопрос, если бы была здесь одна. Она кого-то защищает», – сказал ГИК-дрон по приватному каналу.

ГИК всегда ведет себя дерьмово с другими ботами, но в данном случае он прав. Мне надо было ответить понятно для центральной системы докорпоративной эпохи, каким-то образом связанной с сетью эпохи корпораций. Цели, захваченный экипаж ГИКа, «Бариш-Эстранца» и зараженная структура, надеюсь, обезвреженная – все теперь маячило под руинами докорпоративной колонии. Но в памяти то и дело всплывали последние минуты до отключения АдаКол1. Я составил ответ и отправил его.

«АдаКол1 запрос: необходима помощь, ПСУМНТ ответ: помощь близко. ID: «Бариш-Эстранца» оперативная группа: уровень угрозы высокий. ПСУМНТ запрос: соединение клиент-клиент».

Что означало: «Система АдаКол1 попросила о помощи, и мы пытаемся помочь, но «Бариш-Эстранца» опасна, не могли бы твои люди поговорить с нашими?»

«Запрос: клиент?»

Система не знала, что такое клиент. Я постарался не воспринять это как провал, а ГИК-дрон быстро поискал альтернативные термины и прислал мне результаты. Я выбрал первое слово: «Клиент = оператор».

«Соединение принято, запрос принят, помощь», – ответила система, и в моей сети появилось изображение с новой камеры.

Причем так внезапно, что я вздрогнул. Потребовалось 0,3 секунды, чтобы понять, на что я смотрю.

«Вот дерьмо», – сказал ГИК-дрон.

АдаКол2 показывала большой зал из того же искусственного камня, в той же части докорпоративного сооружения или где-то близко, и там находилось двадцать два человека, двое из них в залатанных скафандрах «Адамантина». Как минимум двадцать два, потому что были еще маленькие люди, играющие у стены, а камера не показывала все пространство. Кожа у людей выглядела нормально, от слегка смуглой до темно-коричневой, никаких видимых признаков заражения. Волосы рассмотреть не удалось – головы у большинства были замотаны тканью или закрыты кепками. В общем, в этом не было ничего дерьмового.

А вот что дерьмово, так это то, что перед ними стояли пять человек в скафандрах «Бариш-Эстранцы» и автостраж.

Да, мы опоздали.

Дрон ГИКа уже отключил протокол сдерживания и открыл коммуникатор и сеть шаттла.

«Айрис, у нас проблема», – сказал он.

6

Не знаю, какова была первая реакция колонистов-сепаратистов, когда они вдруг обнаружили на пороге исследовательский отряд «Бариш-Эстранцы», но наша группа на шаттле, скажу честно, была не в восторге.