Колледж и «о, чёрт»

Я закинула две таблетки аспирина и запила водой. Правда, стакан пришлось достать с верхней полки и оголить свою задницу из-под футболки, но услышав сдавленный стон Генри, я резко развернулась.

— Ну, да, — не унималась я — Она красотка, понимаю.

Я ухмыльнулась и поставила стакан, из которого пила, в посудомойку.

Генри, потемневшими глазами, рассматривал мои действия и закусил губу, сложив руки на груди.

— Ладно. — я подняла руки. — Я сыта этой супружеской идиллией по горло. Я сгоняю в душ, на правах любовницы, если позволите, и ликвидирую Вас от своего общества.

Съязвив, я развернулась на пятках и пошла в комнату брюнета.

— Закончила? — ухмыльнулся Генри, всё еще держа руки на груди.

— Ой, дорогой, я еще даже не начинала. — истерика поднималась из недр моего сознания, вопреки воле и хлынула через край. — Я, блядь, повелась, понимаешь? Я влюбилась в тебя, как последняя идиотка. — указательным пальцем я тыкала в грудь Генри, уже срываясь на крик.

— Ты что? — переспросил брюнет, улыбаясь, оголяя свои идеальные зубы.

— Да пошёл ты. — я пошагала из кухни в сторону комнаты Генри. Дверь уборной открылась и передо мной, как по закону подлости снова появился он.

— И снова здравствуй.

— Да, как ты, блядь это делаешь? — уже истерически кричала я, абсолютно потеряв контроль над собственными эмоциями. — Оставь меня в покое.

Слезы предательски покатились с глаз, сознание снова начало покидать меня, невзирая на моё сопротивление.

— Детка? — со спины раздался вновь его голос.

— Твою мать, снова..

Картинка расплылась, как в чёртовом калейдоскопе и я опять отключилась.

* * *

Я вновь проснулась в кровати Генри и истерически рассмеялась.

— Да, что за грёбанный день сурка?!

— Очнулась? — с кресла раздался женский голос, который принадлежал, вероятно, брюнетке.

— Послушай, я не знаю, что за игру вы ведете, но дай мне уйти. — взмолилась я.

— Хорошо. — согласилась она. — Скажи, когда ты ела в последний раз?

— Не знаю, может неделю назад. — я задумалась. — Какое это имеет значение? Я просто хочу убраться отсюда и живее.

Чувствую себя подопытным кроликом. Один удерживает, а вторая спрашивает, как все психотерапевты "И что вы чувствуете при этом?"

Удавить всех хочу бельевой веревкой и без мыла.

— Смотри, сейчас я сварю тебе бульон, ты поешь и можешь идти.

Я смотрю на неё, подняв бровь, и совсем ничего не могу догнать.

Что, черт возьми, здесь происходит?

— Зачем тебе это? — задаю прямой вопрос.

— Сначала ты поешь, а после я всё тебе объясню. Хорошо?

— Хорошо. — отвечаю я, а сама думаю " если я выживу"

Спустя несколько нервных минут, брюнетка поставила мне на ноги поднос, на котором стояла тарелка с бульоном.

— Я Кортни, кстати. — сказала та, и я отвлеклась от мысли, что она хочет меня отравить.

Хотя, плевать. Им же будет труднее, избавляться от трупа, поэтому думая, что я не останусь в дураках, даже если помру, смело отхлебываю половину тарелки, но со мной ничего не происходит. Мне приходиться ответить на вежливость Кортни и представиться.

— Джейн.

Она кивает и осторожно начинает говорить, явно подбирая слова.

— Понимаешь, есть твой Генри, а есть мой муж..

— Я уже поняла, что он твой муж. Жаль, что не знала этого раньше. Не в моих правилах разрушать семью.

Фу. Привкус горечи на языке. Ведь мой несуразный папаша именно так и вышел из нашей семьи. Просто, когда завел любовницу. А сейчас этой любовницей являюсь я. Отвратительное чувство.

— Нет, ты не так меня поняла. — вздыхает та, встает и открывает дверь, впуская в комнату Генри.

Вашу мать, он такой сексуальный с этой дерзкой ухмылкой на губах. Генри держит руки в карманах брюк. На нем лимонное поло, идеально обтягивающее его мускулы и серые твидовые брюки в крупную клетку. Замечаю, что он похудел за эту неделю и лицо немного осунулось.

— Детка. — он смотрел мне в глаза и, видимо, не увидев в них ненависти, позволил себе подойти ко мне ближе. — Хватит нас пугать.

Он подошёл ещё ближе и сел ко мне на кровать, жадно притянув меня своими огромными ручищами в свои объятия, убирая поднос с бульоном на прикроватную тумбочку. Я не сопротивлялась, я позвонила себе в последний раз насладиться им. Его ароматом, голосом, прикосновениями.

— Детка, я люблю только тебя. — промурчал он и я ощутила, как каждое слово отдалось вибрацией внутри моей груди.

Генри поднял мой подбородок и смотря в глаза с любовью, обрушил на меня свои губы, которых мне очень не хватало. Я хотела оттолкнуть его, но не было сил. Я лишь косо посмотрела на Кортни, а она крикнула, улыбаясь:

— Заходи и ты.

И он, мать Вашу, зашёл .

Еще один Генри. Я начала тереть глаза, но ведение не пропало.

Второй Генри стоял в красной футболке без лейбла и чёрных спортивках адидас, поглаживая свою покарябанную, вероятно мной, щеку.

— Привет, невестка. Я- Майкл.

— Майкл? — опешила я, даже опустив фамильярное "невестка" в никуда.

Твою мать.

Было ли Вам когда-то настолько стыдно, что хотелось провалиться под землю или в шахту лифта, например? Вот сейчас у меня именно такой случай.