Коллекционер

От напряжения у меня заломило во лбу, как бывает, когда откусишь в жару огромный обжигающе холодный кусок мороженого. Очень своевременная мысль. Чтобы заесть стресс, я устроил себе холостяцкий ужин. Эт-то я молодец. Отправил семью «на юга» попастись у моря на свежих фруктах, теперь даже картошку в доме пожарить некому. Чищу, режу, жарю – руки работают, голова свободна. Вот она, тайна вдохновения людей свободных профессий: покидал уголек в котельной – песня, попилил-поколол дрова на даче – рассказ. Действительно, хорошо переключает…

Я отодвинул пустую тарелку и посмотрел на часы. Одиннадцать вечера. Я у себя дома, во времени и пространстве ориентируюсь, дом своей стряпней не спалил, чувство сытости испытываю. Наверное, я в твердом уме? Если это действительно так, мне придется признать, что дефекты на фотопленках – это люди в старомодной одежде, которые двадцать четыре кадра подряд берутся откуда-то из фотика и ложатся прямо поверх моих пейзажей с липами, облаков-закатов и мир. И это при том, что обе пленки новые, из разных партий, невскрытые, гарантированно неэкспонированные до меня.

Сущности, духи или кто они там есть, ничуть не боятся солнечных лучей и плевать хотели на свет китайской люминесцентной панели, но пропадают при свете фотовспышки. На последнем, двадцать четвертом, кадре, снятом со вспышкой, их нет! Система дала сбой.

Я немного успокоился и тщательно, прямо как в аспирантские времена, спланировал эксперимент. Солнце уже ушло, поэтому заново перезарядив «Москву-2», я снял шесть кадров с электролюминесцентной панелью и столько же со вспышкой – для контроля. Снова готовить раствор усилителя я поленился и просто сделал экспозиционную «вилку» в сторону передержки, а для чистоты эксперимента снял еще и чистый фон в расфокусе.

Через полтора часа суеты вокруг фотоаппарата и проявочного бачка с растворами я выдернул пленку на катушке из закрепителя. Быстро на пару секунд бросил ее в кювету под струю воды, чтобы смыть остатки фиксажа, и на вытянутых руках размотал над головой. Вода от запястий потекла к локтям и закапала на пол, плевать – потом еще раз вытру.

Та-ак… Что же мне прислали из параллельного мира в наказание за спесь и гордыню?

«НЛО и бестелесных сущностей не бывает, всему можно найти причину и рациональное объяснение»?! Сейчас я, похоже, такое найду… Нашел!

«Тени» есть!!! Много «теней». Много человеческих лиц с хорошей проработкой вперемешку с ми́рами, и самое удивительное – есть чистые, ничем не загороженные на тех кадрах, где я снимал фон в размытии. Появились дома, автомобили! Но все на первых шести кадрах. На вторых шести, снятых со вспышкой, – только пересвеченные ми́ры или чистый фон.

Я энергично промыл пленку и распялил на прищепках для быстрой сушки. Терпения дождаться, пока она высохнет, у меня, конечно, не хватило. Иногда пятнадцать минут – это целая вечность. Я порылся у себя в ящиках, примчался обратно в ванную комнату с лупой в руках и начал рассматривать полученные изображения прямо на фоне белого кафеля стены.

Первые два кадра испорчены штрихами ми́ры, но их можно разобрать. Сняты они явно в фотостудии: мужчина с европейскими чертами лица, с открытым из-за зачесанных назад волос лбом, в кителе без погон, брюках-галифе и сапогах сидит на монументальном стуле, со спинкой как у трона. Справа от него, положив руку на плечо кавалера, стоит женщина в плаще, беретике и ботах – вроде так называлась эта обувь с массивным каблуком и голенищем, обрезанным чуть выше щиколотки. На заднике угадывается разудалый вид приморского города с пальмовой аллеей, вздымающейся волной и горой вдалеке. Явно семейное фото. На втором кадре та же пара, на том же фоне, но уже стоит, облокотившись на другой реквизит, – перила с пухлыми балясинами, изображающими мраморную ограду. От берета и плаща женщина избавилась, светлое платье в горошек перехвачено пояском, туго заплетенная коса спускается на грудь. Явно послевоенная мода СССР. Хотя бы не потусторонний мир, уже легче.

Следующий кадр, судя по тому же дощатому полу, снова сделан в студии, но уже на ровном светлом фоне. Двадцать юношей, которых для достоверности мне пришлось пересчитать по головам, сидят и стоят в три ряда. Среди них на лавке в первом ряду расположились двое мужчин, один во френче, другой в цивильном костюме при галстуке с пышным узлом. С учетом того, что поверх курток-пиджаков подростки подпоясаны ремнями с квадратными пряжками, а некоторые еще и держат в руках фуражки с кокардами – это явно школьный класс эпохи раздельного обучения со своими, как и положено, мужчинами-учителями.