Коллекционеры и меценаты в России

При формировании труппы сразу же было решено, что она должна состоять из молодых певцов, которые не прошли «школу казенной сцены». Были приглашены: выпускница Петербургской консерватории Н. В. Салина (лирическое сопрано), любительница А. Н. Гальнбек (драматическое сопрано), ученица Н. Г. Рубинштейна, выпускница Московской консерватории Т. С. Любатович (меццо-сопрано), выпускники Московской консерватории К. А. Бедлевич и Г. С. Власов (бас), М. Д. Малинин (баритон) и некоторые др. Капельмейстером стал И. А. Труффи, а руководителем труппы — Н. С. Кротков. Официально С. И. Мамонтов никаких постов здесь не занимал, но его роль ни. для кого не была секретом. По воспоминаниям очевидца, он руководил всеми репетициями и «старался внести в исполнение молодых артистов драматический элемент и осмысленность в произнесении текста»^{437}. «Нужно петь, играя», — постоянно наставлял он и считал, что опера не есть «концерт в костюмах на фоне декораций»

^{438}.

Для первых постановок были намечены три оперы: «Русалка» А. С. Даргомыжского, «Фауст» Ш. Гуно и «Виндзорские проказницы» О. Николаи. «Днем рождения» Частной оперы стало 9 января 1885 г., когда в помещении Лианозовского театра шла «Русалка». Рисунки для декораций и костюмов делал В. М. Васнецов, а писали декорации молодые И. И. Левитан, К. А. Коровин, Н. П. Чехов. Они же оформили «Фауста» и «Виндзорских проказниц» по эскизам В. Д. Пленова. Важно подчеркнуть одно обстоятельство: С. И. Мамонтов привел в театр настоящих художников, и именно с Частной оперы идет и само понятие «художник театра». Ранее сколько-нибудь талантливые мастера такой деятельностью не занимались. В казенных театрах были декораторы, которые худо-бедно оформляли спектакли, но их занятия считались чем-то второстепенным. Главным для них было «похоже» изобразить на заднике итальянский пейзаж, «античные руины», средневековый замок и тому подобные «типические картины», на фоне которых выступали певцы. Как правило, тут не было ни настоящего мастерства, ни творческой фантазии, ни вкуса.

В Мамонтовском театре значение и роль художника были иными. Талант В. М. и А. М. Васнецовых, В. Д. Поленова, И. И. Левитана, М. А. Врубеля, К. А. Коровина, В. А. Серова, А. И. Малютина и других мастеров не только проявил себя в полной мере в театральных постановках, но и придал им невиданную яркость и выразительность. «Мелочей» в оформлении спектаклей, в подборе реквизита и костюмов в Частной опере не было. Каждая сценическая деталь, мизансцена, элемент костюма подробно обсуждались в кругу художников, знатоков искусства и истории.

Казалось бы, что при такой серьезной подготовке спектаклей успех у публики был обеспечен. Задолго до открытия театра в Москве стали циркулировать противоречивые слухи о невиданном начинании. Театралы-завсегдатаи, любители светских развлечений, критики и знатоки всех мастей гадали, что ждет их в театре «железнодорожного короля». Любопытных было много, и на «Русалку» все билеты были раскуплены. Однако успеха не было, и последующие спектакли шли иногда почти при пустом зале. В прессе появились заметки, где в целом давались однозначно критические оценки^{439}.

Конечно, судить о достоинствах театральных постановок давно минувшего времени— дело чрезвычайно трудное; в особенности о том эмоциональном и эстетическом воздействии, которое они оказывали на современников. Каждый спектакль — это всегда живое и неповторимое действие, которое уходит в прошлое, как только опустится занавес. Что-то все-таки остается: отдельные эскизы декораций и костюмов, воспоминания, рецензии. Но нельзя не учитывать и того, что очевидцы, высказывавшие свои суждения и часто выносившие «обвинительный вердикт», воспитанные на определенных традициях, не всегда могли воспринимать новое и непривычное.

Несомненно, у первых Мамонтовских оперных постановок было много недостатков, которые были неизбежны при осуществлении столь большого и необычного начинания. В первую очередь — это недостаточный уровень вокального и актерского мастерства ведущих певцов, не имевших сколько-нибудь серьезного сценического опыта. Не получалось у них еще «петь, играя». Все это так. Однако замысел и цели Саввы Ивановича были грандиозней и значительней самого качества отдельных спектаклей, но их, к сожалению, не заметили и не оценили на первом этапе. Художник К. А. Коровин писал: «Савва Иванович любит оперу, искусство, как сразу понимает набросок, эскиз, хоть и не совсем чувствует, что я ищу, какое значение имеет в постановке сочетание красок. А все его осуждали: «Большой человек — не делом занимается, театром». Всем как-то это было неприятно: и родственникам, и директорам железной дороги, и инженерам заводов…»^{440}